Запретное чтение - [85]

— Церковь получила его в подарок в начале двадцатого века. Один богатый прихожанин путешествовал по Европе, и где-то во Франции ему показали этот палец.

Я едва удержалась от смеха, живо представив себе, как во Франции ему показывали палец.

— Ну, и я хочу сказать, что, раз французы согласились его продать, вряд ли они считали палец большой ценностью. Хотя, возможно, они голодали и сильно нуждались в деньгах. Честно говоря, для нас это теперь что-то вроде медвежьей услуги — ну, знаете, такой подарок, от которого потом не знаешь куда деваться, — но наши самые старые прихожане выросли с этим пальцем. Он очень важен для них.

Мы дошли до передней стены церкви, и отец Диггс попросил нас минутку подождать, пока он все подготовит.

— Можете тут все порассматривать, — предложил он, открыл дверь за кафедрой и, согнувшись чуть ли не пополам, исчез в низком проеме. Я посмотрела на Иэна, его лицо было развернуто к витражу и залито разноцветными полосами света. Щеки у него были желтыми, голубыми и оранжевыми, а между цветными полосками проходили темные линии теней от рамок витража. Я оставила его одного и пошла вдоль боковой стены.

Я не знала, где начинаются стояния, поэтому просто смотрела на каждую картину, мимо которой проходила. Иисус встречает Мать. Иисус падает в первый раз. Картины были плохо написаны, и на некоторых Христос получился неуместно похожим на Джона Леннона. Иэн наблюдал за мной. Я заволновалась: вдруг он надеется, что на меня снизойдет какое-нибудь религиозное откровение?

Моя сумочка громко пискнула два раза, и стены церкви откликнулись звонким эхом. Иэн подпрыгнул и отдернул руку от алтаря — видимо, он подумал, что из-за него сработала сигнализация. Взглянув на экран, я увидела, что мне пришло голосовое сообщение и что телефон плохо ловит. Я шагнула вперед, и связь пропала вообще. Я сделала несколько шагов назад, но связь так и не вернулась. Я перемещалась с места на место, держа телефон перед собой, как современную волшебную лозу, пока связь наконец не появилась. Я замерла под аркой в небольшом алькове в задней части алтаря, чуть ли не присев на корточки. Иэн был занят тем, что ходил по рядам и опускал откидные скамеечки для колен. Я ввела в телефон пароль от ящика голосовой почты и стала слушать.

— Люси, привет! Уже понедельник, а тебя все нет. Насколько я понимаю, это твой автоответчик. Ты даже представить себе не можешь, что мне пришлось пережить, чтобы раздобыть этот номер! Рокки откопал его из-под миллиона файлов и бумажек, это создало страшные неудобства! Для нас всех!

Я отодвинула трубку с голосом Лорейн подальше от уха, точнее, я отодвинула от трубки голову, а телефон продолжала держать на том же месте, чтобы связь опять не пропала.

— Мне необходимо знать, какого числа ты возвращаешься, потому что внизу полнейший хаос. Вчера приходил человек, который надувает шарики, а никто понятия не имел, что он должен прийти. Так, дальше. Насколько я понимаю, Рокки рассказал тебе о ситуации с семьей Дрейков? Эта самая Джанет Дрейк сказала в полиции, что им нужно побеседовать с Сарой-Энн, одному богу известно зачем. Когда они явились, я сказала, что это ты у нас заведуешь детским отделом, а вовсе не Сара-Энн, но теперь-то получается, что тебя тут и вовсе нет, и это ставит всех нас в очень неловкое положение. Сара-Энн категорически отказывается вести книжный час в эту пятницу, потому что в прошлый раз дети ее чуть не убили! Так что, если ты не вернешься, придется мне самой им читать. Мне, конечно, доставляет огромное удовольствие работать с нашими милыми карапузиками, но ты ведь знаешь — у меня столько дел!

На этом голосовое сообщение обрывалось. Ни прощальной фразы, ни ультиматума, если, конечно, не воспринимать как угрозу обещание Лорейн самостоятельно почитать детям в пятницу. Я была так сильно озабочена, чтобы мои разнообразные легенды не противоречили друг другу, что совсем забыла о главной легенде — самой простой из всех: я возвращаюсь в Ганнибал в понедельник. Я хотела было перезвонить Лорейн, но так и не придумала, что ей сказать. Решив воспользоваться связью, пока она еще была и обещала возможность контакта с внешним миром, я набрала номер Тима.

— Люси! — воскликнул он. — Где ты?

Я рассказала ему ту же историю, которую рассказывала Рокки и Гленну: костный мозг, Чикаго. И добавила, что вернусь на выходных.

— У тебя телефон вчера чуть не разорвался! Я в итоге не выдержал и зашел его отключить. Иначе мы бы тут все с ума посходили.

— Ох, простите меня, пожалуйста!

— А еще вчера приходил какой-то тип. Спрашивал тебя.

— Тип на инвалидной коляске?

— Нет, и не тот парень, с которым ты встречаешься. Это был какой-то старый тип, похожий на Чарлтона Хестона[74]. Назвал твое полное имя, все дела. Слушай, с тобой вообще все в порядке?

— Он не сказал, кто он такой? У него не черные волосы?

— Нет, седые. Как у Чарлтона Хестона в старости. Он оставил мне свое имя и телефон, но я выбросил карточку. Решил, что это какой-нибудь маньяк, который тебя преследует.

— Наверное, это просто кто-нибудь из друзей моего отца, — предположила я, хотя была уверена, что это не так. — У него есть очень странные друзья.