Запретная женщина, или Первая жена шейха - [71]

— Не надо, хабибти, пожалуйста… У нас плачут, только если кто-нибудь умер.

И он стал озираться в поисках такси. В этот момент я пришла в себя и ожила. Я, позабыв обо все на свете, бросилась Халиду на шею. Я готова была задушить его от избытка чувств. Но, к сожалению, выход эмоциям можно было дать только вечером.

Мне вдруг пришло в голову, что у нас ведь нет с собой никаких документов — ни удостоверения личности, ни заграничного паспорта, не говоря уже о свидетельстве о рождении.

— Верена! Мы же в исламской стране. Тут действуют законы Корана. А в Коране ничего не написано про свидетельство о рождении. К тому же паспорта у меня с собой.

Он, ухмыльнувшись, показал рукой на нагрудный карман. Я только покачала головой от удивления.

— Халид, ты ведь меня даже не спросил, хочу ли я стать твоей женой.

Он махнул проезжавшему мимо такси.

— И вообще… — пробормотала я. — У тебя странная манера делать предложение. Если это, конечно, предложение.

— Это предложение, — ответил он, раскрыв передо мной дверцу машины.

Я села на заднее сиденье и решила больше ничему не удивляться. Халид сел рядом с водителем. Наверное, решил сразу же установить с ним контакт. Этот водитель был гораздо моложе первого, что само по себе уже вселяло надежду.

Чем дальше мы ехали через центр, мимо базара с маленькими пестрыми лавчонками и кофейнями, тем сильнее билось мое сердце. Судя по интонациям и жестам, между Халидом и водителем не было никаких разногласий. «Как жаль, что я не знаю арабского», — подумала я. Водитель время от времени бросал взгляд в зеркало, словно желая убедиться в том, что со мной все в порядке и я еду по доброй воле.

Улица, по которой мы ехали, уходила куда-то вверх, все больше сужаясь. Все вокруг говорило о том, что мы давно оставили позади все туристские маршруты. Здесь в переулках повсюду видны были козы, куры, лохматые собаки и замурзанные дети. Вид у Халида и водителя был невозмутимый, даже веселый. Я постепенно свыкалась с мыслью о предстоящей церемонии или просто какой-то процедуре в мечети.

Тем временем водитель остановил машину, чтобы спросить дорогу. Через несколько секунд к его окну прилипла целая орава грязных горластых детей. Они толкались и спорили друг с другом. Одна девочка, стоявшая в стороне, не сводила с меня робких глаз. После короткой дискуссии часть детей бросились к дому и привели подкрепление. Судя по всему, найти имама было не так-то просто. Вслед за этим зашевелился джутовый мешок, служивший дверью. Из-за него выглянула пожилая женщина, посмотрела на машину и вновь скрылась за дерюгой. Все это не имело никакого смысла. Халид сунул водителю «бакшиш» для детей, и мы поехали дальше. Вскоре асфальт сменили каменные плиты. Карабкаясь вверх, машина то и дело тормозила, чтобы не сбить детей или кур. «Как бы у него не накрылось сцепление», — с тревогой подумала я. Улица, стиснутая с двух сторон прилепившимися друг к другу домами, все больше сужалась.

В стороне от дороги, прямо на земле, скрестив на груди руки, сидел мужчина в синей джалабидже. Халид, высунув голову из окошка, крикнул:

— Скажите, пожалуйста, как нам проехать к имаму, к мечети?

Египтянин заинтересовался пришельцами. Он поднялся и потащился к нам, жуя на ходу какой-то стебель. Я смущенно отвернулась. Что он о нас подумает? Араб едет куда-то на такси, везет с собой на заднем сиденье странный груз — европейку — и ищет на краю света, посреди кур и коз имама. Обменявшись с Халидом несколькими словами, он указал вверх. И так было понятно — другой дороги и не было. Через несколько метров дорога, уже больше похожая на горную тропу, делала резкий поворот. Машина чуть не застряла между двумя домами. Водитель, чертыхаясь, со скрежетом включил заднюю передачу и попытался сдать назад. Халид выскочил из машины, засучил рукава и, поднатужившись, чуть-чуть отодвинул колымагу от стены. Мои нервы опять зазвенели как натянутая струна. Сейчас опять сбежится народ. Сейчас нам придется заплатить водителю за угробленную машину и отправиться дальше пешком. Но, к счастью, все обошлось.

«Горная тропа» вдруг оборвалась, и мы очутились на площади, высоко над городом. Над нами возвышалась древняя крепость. Мужчины ошарашенно переглянулись, Халид весело толкнул водителя в бок, и оба расхохотались. Они увидели мечеть, втиснутую между домами. В этот момент нас окружили дети, которые хором тараторили, смеялись и скакали вокруг машины.

Мужчины, собравшись с духом, в сопровождении детей отправились к тяжелым деревянным воротам и постучали. Вероятно, надеясь, что нас примет какой-нибудь ученый богослов, я была настроена не так оптимистично. Тем более, после того как, затею Халида не одобрил даже простой таксист.

На меня было устремлено множество детских глаз. Я нервно порылась в сумочке, достала носовой платок, высморкалась, втайне надеясь на благополучный исход. К всеобщему удивлению, ворота вдруг приоткрылись. Халид заговорил с кем-то, и водитель деликатно отвернулся. Мое сердце, казалось, вот-вот выскочит из груди. Скорее всего, он сейчас получит от ворот поворот. Потом ворота закрылись. Халид с водителем о чем-то зашептались. Судя по всему, они обсуждали какой-то план. Халид взволнованно переступал с ноги на ногу, в то время как водитель пытался отогнать назойливых детей. Затем ворота опять открылись. После нескольких реплик Халид резко повернулся и направился прямо к машине. У меня от радостного удивления перехватило дыхание. «Господи, помоги мне», — взмолилась я про себя, вдруг осознав важность момента. Халид не сказал мне ни слова о том, как я должна себя вести с мусульманским священником. Я ничего не знала ни о Коране, ни об имаме, ни о мусульманских брачных церемониях, ни о пророке Мухаммеде.