Запретная женщина, или Первая жена шейха - [33]

— Лиза! Представь себе — мы завтра едем в Аль Ваху!

Хотя Лиза вовсе не жаждала оказаться в неприступном мире арабской семьи, она все же согласилась сопровождать меня.

Остаток дня я провела в каком-то отрешенно-возбужденном состоянии. Это странная смесь радости, любопытства и волнения не покидала меня даже ночью, во сне.

ДОРОГА В АЛЬ ВАХУ

Первое, что нам бросилось в глаза при въезде в центр Шарджи, была надпись огромными белыми буквами посреди пестрых клумб: «Smile, you аге in Sharjah»[32]. Этот город был настоящим лабиринтом из пересекающихся улиц, лагун и островов. Здесь ничего не стоило заблудиться. Но Халид уверенно вел машину через этот гигантский муравейник, мимо Дворца правителя до Военного лагеря. В каждом слове Халида звучали радость и гордость, как будто он сам все это построил — все эти водные парки, мосты и башни.

— Посмотрите вон туда, — сказал он, притормозив на минуту. — Там, в Военном лагере, служит Саид.

И он поведал нам, что Саид — военный психиатр и занимает важную должность.

— Психиатр?… Ну, знаешь — мог бы и предупредить нас, когда знакомил с ним!

Халид рассмеялся. Мы поехали дальше и вскоре покинули город, взяв курс на Аль Ваху.

Дорога шла вдоль пиратского побережья, мимо маленьких княжеств. Некоторое время мы ехали в полной тишине, если не считать музыки «Дайр Стрейте», к которой Халид, похоже, питал особую слабость, и пиканья спидометра. Я постепенно с головой погрузилась в звуки гитары великого мастера. Эта музыка придавала плывущей мимо пустыне какой-то странный драматизм. Когда зазвучала песня «Once upon a time in the west»[33], мы с Халидом молча, но выразительно посмотрели друг на друга. Это длилось всего одно мгновение, но его было достаточно, чтобы ощутить крепкую внутреннюю связь — любовь, возводящую мосты через, казалось бы, непреодолимые пропасти между двух культур.

Миновав Аджман (приблизительно на полпути к Аль Вахе), мы остановились на автозаправочной станции, чтобы заправиться и утолить жажду. Халид принес несколько банок колы и севен-ап. Я, ввиду предстоящего знакомства с мамой Халида, все больше нервничала. Оставшуюся часть пути мы слушали исключительно арабскую музыку: я решила, что мне нужно внутренне настроиться на встречу с семьей Халида.

— Ну что ж, если надо — значит, надо, будем слушать дудки и барабаны, — сказал Халид.

Но он сильно преувеличивал: красивый женский голос, причудливо переливавшийся жалобными тонами всех оттенков, удивительно подходил к этим унылым пейзажам. Между последним эмиратом и Аль Вахой царила какая-то особая, почти призрачная пустота. Вдоль обочины тянулись барханы. Долгое время мы не видели ничего, кроме песков, асфальта и чернильно-синего моря далеко впереди. Удивительно, какую яркую игру красок и какие мощные контрасты могли порождать эти пустынные места.

Халид мельком взглянул в свое зеркало на дремлющую Лизу. Он чувствовал, что мой взгляд прикован к его профилю, но не отрывал глаз от дороги. На его лице застыла едва заметная улыбка. Его характерный профиль с длинным, типичным арабским носом казался олицетворением истинной мужской красоты. Мне вдруг почудилось, что он хочет, чтобы я как можно глубже запечатлела в памяти его образ. Я покраснела и отвела взгляд к окну. Халид вдруг ласково коснулся пальцем моей щеки и сказал:

— Никогда не забывай, что я люблю тебя больше всего на свете.

В горячей дымке постепенно проступали очертания горного массива Аль-Хаджар — мы приближались к Аль Вахе. На заднем сиденье зашевелилась Лиза. Она заснула сразу же, как только мы отъехали от заправочной станции.

— Ну что, скоро мы приедем? — спросила она, потягиваясь.

— Да, просыпайся скорее, мы скоро выходим, — ответил Халид.

Горы уже неслись мимо нас, совсем близко. Между пальм и плоских белых домов вздымались в небо минареты. Море слева от нас вдруг скрылось за огромными барханами. Перед нами раскинулся город. Мое сердце колотилось, напряжение росло, тишина в машине словно сгущалась. У меня было ощущение, как будто мне предстоит какой-то очень важный экзамен.

И не где-нибудь, а на самом отдаленном клочке земли Аравийского полуострова.

Аль Ваха уже была объята предвечерним светом. Мы должны были приехать гораздо раньше, но Халиду пришлось ещё заниматься какими-то срочными делами, так что мы выехали на три часа позже, чем собирались. Тем временем «понтиак» Халида обогнул Часовую башню, шестиконечную шатровую крышу на столбах посреди аккуратно подстриженного газона.

— Smile, you аге in Al Waha, — пошутила Лиза.

Халид с трудом заставил себя улыбнуться. Похоже было, что он тоже вдруг весь напрягся. Он с застывшим взглядом вел машину по старому городу, мимо древней крепости и мечети. Высоких зданий, не говоря уже о стеклянных дворцах, здесь не было видно. Мы долго петляли по узким улочкам, мимо живописных рыбных, фруктовых и овощных базаров. Между домами время от времени проглядывало синее море. Я уже давно потеряла ориентацию, когда Халид наконец остановил машину перед каким-то многоэтажным жилым домом, который мало чем отличался от других таких же домов. «Значит, здесь он живет, — подумала я. — Вот этот родительский дом, порог которого я так долго не смела переступить».