Запретная женщина, или Первая жена шейха - [29]

Юбки, блузки, платья, щетки для волос закружились по комнате, словно в окно ворвался ураган. Даже Лиза заразилась восточной лихорадкой: стоя перед зеркалом, она сладострастно крутила бедрами под звуки арабской музыки, доносившейся снизу через окно.

Когда мы здоровались с Халидом, у меня было только одно желание — броситься ему на грудь. Его глаза тоже сразу же загорелись характерным блеском, как будто он прочитал мои мысли, как будто он и сам страстно желал того же. В эту минуту я уже не сомневалась, что заветный миг скоро наступит.

Мы вчетвером пошли в направлении пляжа. Я непременно хотела, чтобы Халид хоть одним глазком взглянул на шатер бедуинов. Кто знает, может, он отважится под покровом ночи взять меня за руку. Когда мы пришли к пальмовой роще, оказалось, что вся территория огорожена. От шатра доносились радостные мужские голоса и арабская музыка. В свете факелов показались три араба на верблюдах. В своих белоснежных одеяниях они были похожи на мираж — такие красивые и такие призрачные. На вертелах жарились козьи туши. Мягкий бриз разносил по парку соблазнительный запах жареного козьего мяса и горячего жира. Я с тоской взглянула на Халида, который незаметно положил руку мне на плечи. Я стояла словно под током. Но в следующее мгновение он уже сказал:

— Пойдемте ужинать.

В тот вечер в ресторане «Ибн Маджед» по программе была «Fondue Night»[28].

— Боже, ну и запах! — закатили глаза Халид с Саидом.

К всеобщему удивлению, в ассортименте были все разновидности фондю — от бургундского мясного до вализского сырного.

— Ну и что! — сказала Лиза. — Вы должны это попробовать. Мы ведь пробуем ваши блюда.

— Нет, спасибо, проблемы с желудком мне совсем ни к чему, — ответил Саид.

— Ну что ж, попробуем, — отважно заявил Халид.

Саид только удивленно покачал головой, словно намекая на то, что его друг от любви совсем потерял рассудок. Я в тот момент с удовольствием дала бы ему хорошего пинка. Тем более что у меня и без того было такое чувство, что он нам все усложняет.

Но Халида мало заботила реакция друга. Он весь вечер был занят тем, что следил за каждым моим жестом. Когда наши взгляды встречались, я чувствовала, как щеки мои заливает краска смущения. И чем больше я смущалась, тем чаще он, как бы случайно, касался моей руки или брал меня за плечо. От чего я каждый раз вздрагивала, как от электрического разряда.

Меня вдруг пронзило острое, невыразимое желание узнать, где и как он живет. Я и не подозревала, насколько неосуществимо было это желание.

— Халид, — предприняла я отчаянную попытку, — когда ты наконец представишь нас своей семье? Мне очень интересно увидеть, как ты живешь.

Саид на какое-то мгновение застыл с раскрытым ртом. При виде его реакции Халид затрясся от смеха. Наконец они оба дружно расхохотались.

— Что я такого смешного сказала? — спросила я недоуменно и растерянно.

— Ах, Верена, у нас все это не так просто, как в Швейцарии. Я не могу тебя взять и привести в свой дом.

— Почему? Ведь мы знакомы уже десять лет, я же тебе не совсем чужая?

— И, тем не менее, Верена…

— А почему бы тебе просто не спросить свою маму? Она наверняка не будет иметь ничего против того, чтобы ты пригласил свою бывшую однокашницу, с которой учился в Англии.

Саид закатил глаза. Почему он гримасничает, как идиот, вместо того чтобы поддержать эту вполне разумную идею?

— Там видно будет… — сказал наконец Халид.

— Так ты спросишь её? — не отставала я.

— Там видно будет… — повторил он с нажимом.

Я поняла, что большего мне не добиться. Халид с Саидом о чем-то заспорили по-арабски. Скорее всего, обсуждали, как выбить у меня из головы эту дурь. Я видела, как постепенно гаснет блеск в глазах Халида.

Вскоре после этого он сказал, что им пора.

У меня заныло сердце. Как у него только хватало духу просто вставать и уходить, даже не попытавшись поговорить со мной о главном, думала я в отчаянии. Не говоря уже о том, чтобы обнять меня. Притом что мы оба уже давно поняли, что не можем друг без друга. Разве не так? Не может же быть, чтобы я так чудовищно заблуждалась. Вдруг меня осенило: может, он сознательно причиняет мне боль? Может, он поклялся отомстить мне за те муки, которые вытерпел из-за меня? При этой мысли мне стало дурно.

Я ведь тогда даже представить себе не могла, чего стоила ему эта наша встреча, какая мучительная борьба шла в нем все это время.

Тем сильнее был мой шок, когда он, прощаясь со мной, сказал:

— Верена, давай пройдемся немного вдвоем, хорошо?

Насколько я помню, мое состояние было близко к обмороку. Саид, похоже, был готов к этой ситуации. Не моргнув глазом, он молча направился в сторону автостоянки, где была припаркована их машина.

Мы молча побрели через тропический парк. Только звон цикад и наши шаги нарушали тишину. Влажный ночной воздух окутал нас, словно густое облако тумана. Мне вдруг так безумно захотелось прикосновений Халида, что я даже испугалась. Я почти физически ощутила ужасающую близость счастья и несчастья — такое напряжение было между нами. Он взял мою руку. У меня перехватило дыхание. Пожатие его руки было необыкновенно приятным и сильным. У меня почти кружилась голова. Но чем дольше мы шли, тем невыносимей становилось молчание, которое принимало все более трагический характер. Вдруг Халид остановился, приподнял мой подбородок и заглянул мне в глаза, глубоко и серьезно. Потом обнял меня и крепко прижал к груди. Наши губы соприкоснулись. По всему моему телу пробежала легкая дрожь. «Какой же опьяняющей должна была бы быть настоящая близость с ним?» — мелькнуло у меня в голове. Халид долго держал меня в своих объятиях, словно хотел почувствовать меня как можно отчетливей, как можно острее и быть ко мне как можно ближе. Если бы в этот момент весь мир полетел в тартарары, я бы, наверное, этого даже не заметила. Наконец Халид взял мое лицо в ладони и долго, неотрывно смотрел на меня. В лунном свете я видела влажный блеск в его глазах. У меня болезненно сжалось сердце. Я вдруг испугалась.