Запретная страсть - [47]

– Не надо, Ник! О, пожалуйста, прекратите мучить себя! – Эти слова сами вырвались из уст Деллы, и их нельзя было вернуть. – Я не могу видеть вас в таком состоянии…

– В каком? – Его лицо вдруг стало свирепым, как будто он мог ударить ее. – О чем, черт побери, вы говорите? Что мучит меня? То, что вы принадлежите другому мужчине?

– Нет! – закричала она. – Я не имею никакого отношения к тому, что мучит вас.

– Тогда что вы имеете в виду? – Он схватил ее за плечи. – Довольно мы говорили загадками, вы и я. Вы мое мучение, и вы собираетесь прекратить мою агонию?

– Перестаньте! – Делла дрогнула перед лицом дьявола, которому она позволила проснуться в душе Ника. – Я… я знаю о вашей маленькой девочке. Ваша бабушка рассказала мне, как вы… потеряли ее.

– Потерял? – проскрежетал он. – Когда говорят «потерял», подразумевают, что это можно найти вновь, а я никогда не смогу отыскать Трини. Она жила так недолго, а умерла навсегда. Но разве вы можете понять, что чувствуешь, когда из вас вырывают сердце? Вы жили словно бабочка в шелковом коконе, сплетенном для вас богатым коллекционером прекрасных, совершенных вещиц. Ваш день всегда начинается с розы на серебряном подносе, а кончается целомудренным поцелуем в щеку. Что вы можете знать о любви?

– А что можете знать вы? – бросила она в ответ. – Вы женились, чтобы угодить вашему отцу, как и я выйду замуж за человека, который мне помог. У любви много лиц – иногда у нее доброе лицо.

– Есть и другая любовь, – уколол он ее, – но никто из нас не повстречался с ней. Та любовь, которая длится, пока не остынет солнце и не наступит Судный день. Не хотите ли вы сказать мне, что жадеитовое кольцо означает для вас такую любовь?

– Оно означает веру, нежность, взаимное уважение. Это хорошие качества, и сохраняются они гораздо дольше, чем просто голод чувств…

– Так, значит, в вас я вызываю голод чувств? – Взгляд, которым он смерил Деллу, был невыносимо оскорбительным, и она отпрянула от него так стремительно, что его ногти разорвали тонкий шелк ее платья, оцарапав ее нежную кожу. Делла вскричала от боли и быстро сбежала по ступенькам террасы, а затем направилась к полуоткрытым воротам. Все, чего она хотела, – спрятаться от того дьявола, который жил внутри Ника, но бежать ей было некуда, только к машине, и если ей удастся добежать быстрее его, то она сама сможет повести машину назад, ориентируясь по морю.

Но Ник был проворен и рассержен, и он настиг ее в тот момент, когда она карабкалась по склону холма к машине, на боках которой отражался красный закат.

– Делла! – Ник схватил ее за щиколотку, и она растянулась среди высоких трав и тимьяна, захваченная, как сабинянка, с залитым слезами лицом. Он опустился на колени рядом с ней, обхватив ее руками. – Не будьте ребенком, – грубо сказал он. – Не стоит плакать из-за себя или из-за меня.

– В-вам все равно, кому причинять боль. – Слезы стекали по ее щекам. – Вы охотитесь за всеми, даже за теми, кто мог бы быть в-вашим другом. Вас раздражает мое сочувствие – совсем немного сочувствия, Ник, ведь я знаю, что время нельзя повернуть вспять. Я потеряла отца и мать, и мне небезразличен Марш, потому что он так старался восполнить эту мою потерю. Я позволила ему помочь мне, а вы, Ник, никому этого не позволяете.

– Возможно, я хранил эту привилегию для вас. – Он приблизил свое лицо к Делле, и она увидела крохотные дерзкие огоньки в его глазах. – Ну же, Делла, сожжем наши воспоминания, эти опавшие листья. Станьте со мной маленькой мученицей, ведь вы хотели стать ею с Маршем Грэхемом. Пара жертв наверняка позволит вам завоевать расположение ангелов.

– Проклятый дьявол! – закричала она. – Вы так давно живете в аду, что уже почти перестали быть человеком. Я знаю, что вы можете сделать со мной, и знаю пределы своим силам…

– Это будет повторение истории с сабинянками, не так ли? И вы не собираетесь умолять меня, чтобы я выпустил вас из рук?

Она презрительно посмотрела на него, несмотря на то, что ее сердце панически билось. Сейчас Ник так же притягивал Деллу, как и в первую их встречу, но теперь у него появился такой жестокий взгляд, что его лицо могло бы быть лицом дьявола… Его ничто не заботило, кроме той цены, которую женщины должны заплатить за его гибель. Ее рассудок помутился, она ощущала лишь теплоту его насмешливых губ, прижатых к ее губам, тяжесть его крепкого тела, вдавившего ее в хрустнувшие травы, и жар закатного солнца, лучи которого просачивались сквозь ее сомкнутые веки. Если это был ад, то это был и рай. Неистовые мужские губы ласкали ее лицо, постепенно спускаясь к шее, нежные слова, которые шептал Ник, действовали на ее чувства помимо ее желания. Вокруг них поднимался запах трав, и ее воля к сопротивлению медленно слабела.

Он не позволит ей ускользнуть, она знала это… но вдруг они отпрянули друг от друга. Раздался грохот, и по склону холма посыпались камни.

Под ними задрожала земля. Ник, прижав к себе Деллу, стал проворно уворачиваться от камней, которые скатывались вниз под воздействием подземных толчков.

Теперь она ощущала себя по-другому в крепких руках Ника, укрывшись вместе с ним под пригорком, в то время как земля под ними, казалось, вздымалась и опускалась одновременно.