Запрещенный обряд или встань со мной на крыло - [3]

— Помоги мне умыться, — сквозь зубы выдохнула Дейдре и медленно села.

Любую другую леди такое «наказание» свело бы в могилу, или же надолго уложило в постель. Но леди Каделл не стеснялась исцелять сама себя — богиня-заступница так и не послала Дейдре спасения. А значит и заповеди ее она исполнять не будет. Или будет, но не все.

— Хорошо, — она позволила промокнуть свое лицо полотенцем, — теперь подбери волосы повыше, пусть следы будут хорошо видны. Если отец сидит с утра — значит он чего-то хочет. Чего-то настолько важного, что впервые пришел на встречу с дочерью. И рубаху с запахом, я изволю болеть и принимать гостей в домашнем виде.

— Дочь моя, — высокий, рыжеволосый мужчина поднялся с невысокого диванчика. — Ты плохо выглядишь.

— Отец, — Дейдре склонила голову. — Супружеская жизнь не идет мне на пользу.

Лорд Гуортигирн отвел взгляд. Он был неправ и перед людьми и перед богами. И теперь, когда настал час платить, он пришел к дочери.

— В наших землях эпидемия, — негромко произнес он.

— Сразу к делу, северная традиция, да отец? А ты не хочешь спросить, как я себя чувствую и как протекает моя супружеская жизнь?

Камеристка помогла Дейдре усесться в кресло, где уже была уложена груда подушек — не только леди Каделл изучила повадки своего мужа. Прислуга тоже знала когда и что потребуется госпоже.

— Слухи о твоем лекарском даре плывут по столице, — улыбнулся отец, — а значит с мужем ты договорилась.

— Да, я отсушила ему естество на несколько недель, — кивнула Дейдре, — а после вырезала на своем животе «женское проклятье», вот и весь договор.

Отец со свистом втянула в себя воздух и промолвил:

— Какое неуважение ты выказала своему господину и супругу? Он и только он мог решать твою дальнейшую судьбу.

— А ты, отец мой, ты мог решать мою дальнейшую судьбу? В твоих землях было шесть девиц с лекарским даром, но мой оказался сильней. Все, от земледельцев до купцов собирали деньги на мое обучение. И что же сделал ты? Я ведь уже не принадлежала тебе.

— За тебя, за твое тело и душу платил король, — не дрогнувшим голосом произнес лорд Гуортигирн. — На эти деньги были построены дороги и мосты, жизнь в наших землях стала сытнее. Но со стороны западного тракта пришла болезнь.

Дейдре медленно встала, развязала кушак и легко стряхнула халат на пол. Ее белое нагое тело покрывали синяки и кровоподтеки. Повернувшись к отцу спиной она четко произнесла:

— Хавуэн столица нашего королевства, богатый город. Здесь есть лекари всех мастей — только заплати им. А если спросят тебя о дочери, ответь так — дар леди Каделл принадлежит ее мужу и ее королеве. Королева сейчас больна и король платит за мое тело, которое должно находиться подле его жены.

— Я не мог противиться воле короля и лорда Каделл, — горько произнес отец Дейдре.

— Наш род не выставил никого на войну — не родилось у меня иных детей кроме тебя.

— И ты мог послать меня к полковым целителям, даже моя наставница считала это хорошей мыслью.

— Ты была так юна и прекрасна — я боялся за тебя.

— И отдал в руки зверя, — кивнул леди Каделл. — Мне не жаль твои земли и твоих людей. Они взяли золото короля, а могли отказаться. И вот их решению ты бы противиться не смог. Но им этот обмен показался хорошим. Ведь вы еще одну девочку отправили в учение. Что же с ней стало?

— Разбойники снасильничали, когда она по ягоды пошла, — отвел взгляд милорд.

— То есть земля Гуортигирнов не способна защитить своих целительниц? — едко усмехнулась Дейдре, — мы не вещи. У нас есть чувства и разум.

— Ты бросишь свой дом в беде?

— Мой дом бросил меня раньше, теперь мой дом — королевский дворец. Прошу тебя оставить меня, мне пора натирать спину мазью.

Лорд Гуотиргирн встал, поднял с пола халат и накинул его на плечи дочери — он ясно понял, что ему не придется нянчить внуков. Даже если Гайнор-медведь переломит волю своей маленькой, упертой женщины — его, отца-предателя, к детям не подпустит никто. Этот груз давил на плечи сильней чем прожитые годы.

— Имин, подай чай и сладости, — коротко приказала Дейдре, — на двоих.

Камеристка накрыла стол и присела напротив своей госпожи. Подругами две поломанные жизнью женщины не стали. Но вот союзницами — да.

— Я оставила завещание, — леди Каделл помешала чай и отложила ложечку, — двести золотых монет и дом в предместьях Хавуэна.

— Госпожа? — вопросительно подняла брови Имин.

— Условие — когда спадет брачный браслет моего мужа, тогда же ты получишь деньги. И не забудь заплакать, ведь только смерть может разрушить наш брак.

— Но умирать вы не собираетесь? — камеристка с удовольствием откусила булочку.

— Нет, — тонко улыбнулась леди Каделл.

Имин получала деньги от Гайнора и ему же докладывала о действиях госпожи. Это знала Дейдре и это знание нисколько ее не тяготило. Леди Каделл знала на что давить, чтобы дочь южных гор сменила покровителя. Лорд Каделл платил шелком и серебром, а леди Каделл предложила исполнение мечты. Горные леди сами выбирают себе мужей, приводят их в свой дом, балуют и лелеют. Но Имин была слишком слаба, оттого ее изгнали искать иную долю. И для чернокосой красавицы нет большего счастья, чем пригласить родню в гости в собственный дом. Эти мечты читались на красивом, выразительном лице.