Запоздалая свадьба - [42]

Ее слова привели Скотта в замешательство.

— Как же так? Твоя мать всю жизнь работала, а у тебя не было денег на завтраки?

— Да, потому что все деньги отец пропивал. Но и от этих завтраков я вскоре отказалась, потому что мне нестерпима была мысль, что ребята смеются надо мной. Так почему, черт возьми, я должна желать возвращаться в прошлое?

— Извини, Люси, я не имел в виду в буквальном смысле возвращаться. Я имел в виду… — Он замолчал и отвел глаза. — Впрочем, не знаю, что я хотел сказать. Я никогда не догадывался, как тяжело тебе было на самом деле. Ты многое скрывала от меня.

Это было правдой. В те годы ей не хотелось, чтобы он испытывал жалость к ней.

— Да ладно, теперь это все в прошлом, — сказала она.

— Мы собирались пожениться, Люси. Стань ты моей женой, то никогда ни в чем не нуждалась бы.

— Не попробовать ли нам еще раз?

— Если ты только снова не сбежишь.

Люси посмотрела на него долгим взглядом. Разговаривать с ним было все равно, что разговаривать со стеной; она устала от этого, устала оберегать его чувства, что в конечном счете приводило к еще большему непониманию и напряженности между ними.

— Идем. — Она взяла его за руку и была потрясена тем, что спустя многие годы их пальцы переплелись в привычном жесте, как будто их не разделяла пропасть разлуки.

Скотт послушно шел за ней, пока она вела его вокруг дома на задний двор.

— Куда ты ведешь меня?

— Хочу показать тебе кое-что.

Люси привела его к гаражу и открыла дверь. Внутри было темно и пахло плесенью. Она отпустила его руку, нащупала выключатель и включила свет.

Скотт пожалел, что она отпустила его руку.

— Что это? — спросил он, кивком головы показывая на кучу коробок и сваленную мебель.

— Это все, что у меня есть, — сказала она.

Подойдя к куче коробок, Люси начала просматривать наклеенные на них листочки бумаги с описанием содержимого.

— Люси, что ты делаешь? — спросил Скотт, наблюдая за ее поисками.

— Подожди, — сказала она. — Ага! Нашла. — Она вытащила из кучи коробку, положила ее на пол и сорвала упаковочную ленту. Порывшись внутри коробки, Люси достала Библию в белом переплете.

Пролистнув несколько страниц, она нашла то, что искала, и протянула Скотту.

— Что это? — с недоумением спросил Скотт.

— Твой некролог.

— Мой что? — Он недоверчиво посмотрел на нее.

— Читай.

Скотт поднес листок бумаги ближе к свету и прочел.

— Боже! Откуда он у тебя?

Поколебавшись, она ответила:

— Его прислал мне твой отец.

В его глазах мелькнуло подозрение.

— Надеюсь, ты не разыгрываешь меня?

— Я говорю тебе правду, Скотт. Верить мне или нет — решай сам.

Скотт перечел некролог, отметив про себя, что кто-то очень постарался, чтобы он выглядел достоверно. Но он не был удивлен, особенно теперь, когда знал, что отец солгал ему, сказав, что у Люси родился мертвый ребенок.

Скотт опустился на какой-то ящик, почувствовав, что весь дрожит.

— Почему ты не показала мне его раньше?

— Не хотела добавлять боли к той, что ты уже испытал. — Люси помолчала. — Я не хотела тебя бросать в тот день в больнице, Скотт. Мне было невыносимо видеть, что ты умираешь, но единственным моим желанием было держать тебя за руку до последнего вздоха. Твоему же отцу не терпелось избавиться от меня. Он хотел, чтобы в последнюю минуту жизни ты принадлежал ему полностью.

Поначалу я сопротивлялась. Сказала ему, что не оставлю тебя. Потом… — Она сделала паузу. — … Он пригрозил, что отберет у меня Келли.

Скотт тихо выругался.

— Я не сомневалась, что он выполнит свою угрозу. В его глазах я была никем. Он даже ни разу не потрудился зайти в родильное отделение и посмотреть на ребенка, потому что принял решение вычеркнуть меня и его из твоей жизни.

Мне было семнадцать лет, Скотт. Без мужа, без работы, без дома. Оставалось одно: либо отдать ребенка, либо уехать из города. Он облегчил мой выбор, предложив оплатить мое обучение. Я приняла деньги, потому что хотела добиться чего-то в жизни. И не могла допустить, чтобы Келли росла в доме Дарнела.

Скотт тупо смотрел на некролог.

— Очевидно, он отпечатал его в заводской типографии.

— Я не знаю, где он его отпечатал, — сказала Люси, — но мне никогда не приходило в голову, что он способен…

— …так низко пасть, — закончил за нее Скотт.

Таких слов она никогда бы не позволила себе сказать в присутствии Скотта.

— У меня нет никаких доказательств того, о чем я тебе рассказала, — сказала Люси. — Только это, — добавила она, кивнув на некролог в его руке.

Он смял его и бросил на пол. Чувство потрясения сменилось яростью. Как мог он быть таким слепым? Как он мог принять на веру все, что говорил ему отец? Теперь ему многое стало понятным: спешный переезд из больницы домой, изоляция от друзей. Отец держал его дома фактически в качестве заключенного, допуская к нему только Эми, которая заботилась о нем. А он был так подавлен потерей Люси и ребенка, что безразлично отнесся к уединению.

— Не надо никаких доказательств, Люси, — сказал он наконец. — Я верю каждому твоему слову. Я сожалею, что тебе пришлось столько пережить, и не могу себе простить своего отношения к тебе с тех пор, как ты сюда вернулась. — Скотт покачал головой. — Прости меня, Люси.