Запоздалая оттепель, Кэрны - [107]
— А невестка, зять? Куда подевались?
— Зять еще до болезни дочку кинул. Сбег от ней. Невестка — в дурдоме, после смерти сына свихнулась. Так-то вот и остался серед дерьма. Внучачьи невестки меня вовсе не видели. Затуркали вконец. С дачи сгоняли. Я там на чердаке две зимы жил. Боле не стерпел. Шибко холодно. И жрать не оставляли. Даже хлеба. В свои фатеры не впускали. Напрочь воспретили на порог объявляться. Куда деваться теперь, ума не приложу!
— Яков! Зайди на минутку! — позвал Кузьма директора. Тот вошел. Увидел старика.
— Ильич! Я же говорил вам! Поживите у внуков временно. Нет у нас мест! Ну куда определю?
— Неможно мне к им.
— Они обязаны вас взять! Это по закону!
— Какой закон? Вон они меня взашей выгнали. Увидел участковый. За шиворот к им приволок, возвернуть хотел. Оне так меня высрамили перед им, что лучше б помер, чем такое слышать, — заплакал дед и, едва продохнув, сказал: — Набрехали полный короб. Что я пропойца, алкаш, что вещи из дому уносил на водку, все добро спустил на пьянь, потому меня нельзя держать в дому. Что я весь урожай на даче проссал. А разве виноватый, что бомжи поворовали? Ну, уснул на чердаке, не услыхал. Так меня внук побил за это. Но я не пропил. Ить перед Богом клялся. Не поверили. Невестки, бабы ихние, и того хуже, грязью облили так, что тот участковый сам меня за шиворот во двор вытащил и не велел ходить к внукам. Они грамотные. Им поверили. А я что для всех? И участковому сбрехали, навроде дом пропил, когда моя старуха померла. Мол, держали с жалостев на даче. Поди докажь другое нынче? Им вера…
— Послушайте, Ильич, я говорил не только с вашими внуками, участковым, а и с соседями. Был в водоканале, где раньше работали, откуда на пенсию вышли. Все говорят о том же, что пили вы беспробудно. И вытрезвитель подтвердил. Признали своих постояльцев. Ну а соседи жаловались на постоянные дебоши, скандалы. Ваши внуки терпели вас семь лет. Больше не смогли. Вы лечились от запоев. Но все ненадолго. И жену свою били. Это уже соседи по дому сказали. Зачем же лишнее тут говорить, несчастного из себя разыгрывать? У нас стардом! Первый же случай выпивки — и распрощаемся. Должны понимать, — предупреждал Яков.
— Не пил я! Натрепались оне!
— Так уж и обоврали всюду?
— Не грешен! Ругался с внуками, то верно. За свое. То было. Разве не обидно мне? А пропивать — нет! Не было. Только когда жену и детей своих хоронил. Тогда случилась проруха с горя. И в вытрезвитель попал. И на работе жучили. Но поняли меня. Не стали шибко хлестать. Да и я себя в руки взял понемногу. Заставил выровняться. С тех пор не пью. Да и с чего? Жрать не на что!
— Скажите, Никита Ильич, а с младшим внуком почему поссорились? Он ведь к вам терпимей всех был.
— Как и все! Одинаков! Не пущал у себя жить. С дачи согнал…
— Ну а с начальником водоканала почему три года судились?
— Энтот анчихрист вознамерился от нас, стариков, единым духом отделаться. И уволил, не спросясь. Будто по здоровью. Я его в суд выволок! Шалишь! С хронтовиком не выйдет! Ну и там мне не посветило. Я
теперь решился до самой Москвы на него жаловаться. За что он меня на пенсию согнал? Я еще в силах был!
— Никита Ильич, а не вас вытаскивали из канализационного люка? Вы его собой заткнули, вместо того чтобы отремонтировать. Проспали в нем ночь. А утром вас еле вытащили. И не вы ли умоляли не увольнять за пьянку, лишь по собственному желанию? Просили старость пощадить. Вас пожалели. Вы теперь человека по судам задергали! За его доброе?
— Не спал я в люке! То как на духу! Напраслину возвели…
— Я своими глазами читал объяснительную записку…
— Меня радикулит свернул! — ввернул Ильич.
— И вы в том люке лечились?
— Ну что это вы, как все, только начальству верите? А я не человек? Меня пинать надо? На улицу, словно шавку! — засморкался старик.
— Короче, Никита Ильич! Мы принимаем в стардом тех, у кого нет родни. Некому содержать старого человека. У вас имеются внуки. Вы сами виноваты в том, что они отказались от вас. Но у нас не наркологический диспансер, а стардом. Не можем вас взять, — сказал Яков.
— Я на вас жалиться стану!
— Это ваше право! — И, повернувшись к Кузьме, директор заговорил, не оглядываясь на Ильича: — Ты представляешь, что утворил этот дедок? Свою двухлетнюю правнучку брал с собой на базар и, представляя сиротой сына, погибшего в Чечне, просил милостыню, оставляя девчонку в одном платьишке на лютом морозе. Ребенка еле спасли. А этот дед пил без просыпу. Люди, жалея девочку, щедро подавали. Верили старику. Ребенок две недели между жизнью и смертью был. Ильич даже не понял, что натворил. Кто после такого оставит его в семье? Никто не рискнет. И я тоже выбросил бы.
— А дом? Ведь он дом ради них продал.
— Это он сказал? Дом шел под снос по плану. Ему предложили квартиру. А он потребовал денежную компенсацию. И в полгода уложился. Пропил до копейки. Теперь сочиняет. На внуков грязь льет. А я их знаю. Хорошие, порядочные люди. Как их терпения хватило, диву даюсь! — услышал, как захлопнулась дверь за стариком.
— Куда же он теперь пойдет? Умирать?
— Нет, Кузьма! Такие не сдаются. Видел при нем узлы? Где-то стянул. Своего барахла и на авоську не наберется. Опять кого-то обчистил. Сколь раз его за это били. Все не успокоится. Здесь не получилось, пойдет украденное пропивать. Так день ото дня. Уже не переделать. Опустился человек. А хорошим сантехником был. Да горло прохудилось.
Это — страшный мир. Мир за колючей проволокой. Здесь происходит много такого, что трудно себе представить, — и много такого, что невозможно увидеть даже в кошмарном сне. Но — даже в мире за колючей проволокой, живущем по незыблемому блатному «закону», существуют свои представления о чести, благородстве и мужестве. Пусть — странные для нас. Пусть — непонятные нам. Но там — в зоне — по-другому просто не выжить…
Колыма НЕ ЛЮБИТ «случайных» зэков, угодивших за колючую проволоку по глупой ошибке. А еще больше в аду лагерей не любят тех, кто отказывается склониться перед всемогущей силой блатного «закона»…Но глупый наивный молодой парень, родившийся на далеком Кавказе, НЕ НАМЕРЕН «шестерить» даже перед легендарными «королями зоны» — «ворами в законе», о «подвигах» которых слагают легенды.Теперь он либо погибнет — либо САМ станет легендой…
Низшие из низших. Падшие из падших.«Психи», заживо похороненные за колючей проволокой СПЕЦИАЛЬНОГО УЧРЕЖДЕНИЯ.Среди них есть и палачи, и жертвы… Есть преступники, умело «откосившие» от возмездия за содеянное, — и жалкие, несчастные люди, забытые всеми. Они обитают в АДУ. У них лишь одна цель — ВЫЖИТЬ.
В новом романе, предложенном читателям, рассказано о двух сахалинских зонах: женской, с общим режимом содержания, и мужской, с особым режимом. Как и за что отбывают в них наказания осужденные, их взаимоотношения между собой, охраной, администрацией зоны показаны без прикрас.Судьбы заключенных, попавших на зону за преступления, и тех, кто оказался в неволе по необоснованному обвинению, раскрыты полностью.Кто поможет? Найдутся ли те, кому не безразлична судьба ближнего? Они еще есть! И пока люди не разучились сострадать и помогать, живы на земле надежда и радость....Но не каждому стоит помогать, несмотря на молодость и кровное родство.
Кто он, странный человек, замерзавший на заснеженной дороге и "из жалости" подобранный простой деревенской бабой?Кто он, "крутой мужик", похоже, успевший пройти все мыслимые и немыслимые круги лагерного ада - и стать "своим" в мире за колючей проволокой?Возможно, бандит, наконец-то решивший "завязать" с криминальным прошлым? Скорее всего - так. Но... с чего это взял старый, опытный вор, что блатные "братки" просто возьмут и отпустят на "мирное житье" бывшего дружка и подельника?..
…Бомжи. Отвратительные бродяги, пьяницы и ничтожества?Или — просто отчаянно несчастные люди, изгнанные из дома и семьи, вынужденные скитаться по свалкам и помойкам, нигде и ни в ком не находящие ни жалости, ни сострадания?На Руси не зря говорят — от тюрьмы да сумы не зарекайся.Кто из нас — благополучных, состоятельных — может быть уверен, что его минет чаша сия?Запомните — когда-то уверены были и они…
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».
Приключение можно найти в любом месте – на скучном уроке, на тропическом острове или даже на детской площадке. Ведь что такое приключение? Это нестись под горячим солнцем за горизонт, чувствовать ветер в волосах, верить в то, что все возможно, и никогда – слышишь, никогда – не сдаваться.
Маргера Зариня знают в Латвии не только как выдающегося композитора и музыкального деятеля, но и как своеобразного писателя, романы и рассказы которого свидетельствуют о высокой культуре их автора. Герой совершенно необычного по форме и содержанию романа «Фальшивый Фауст» имеет, очень условно говоря, много прототипов в мировой литературе, связанной с легендой о Фаусте. Действие романа происходит в разные исторические эпохи, насыщено увлекательными приключениями и острыми ситуациями.Целиком посвящен нашему времени роман «Сыновья».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
После межвременья перестройки Алексей, муж главной героини, Леры, остаётся работать по контракту во Франции. Однажды, развлечения ради, Алексей зашёл на сайт знакомств. Он даже представить себе не мог, чем закончится безобидный, как ему казалось, флирт с его новой виртуальной знакомой – Мариной. Герои рассказов – обычные люди, которые попадают в необычные ситуации. Все они оказываются перед выбором, как построить свою жизнь дальше, но каждый поступок чреват непредсказуемыми последствиями.
Дети – преступники?! Дети, чья жестокость превосходит порою жестокость взрослых?! Это – не миф, а реальность. Обычная, повседневная реальность нашей жизни. Сломаны, истерзаны судьбы пацанов и девчонок, выросших по воровским «малинам» и едва ли не с молоком матери усвоивших звериный блатной «закон»: ИЛИ ТЫ – ИЛИ ТЕБЯ. Они давно уже ничего не боятся и ни во что не верят. Они готовы на все…
Новый роман Б.Бабкина «Когда закон бессилен» с беспощадной точностью раскрывает подлую сущность мафиози, совершающих преступления чужими руками и поэтому остающихся безнаказанными. Им и коррумпированным представителям власти противостоят честные люди, которые ведут жестокую борьбу с преступниками. Роман отличают напряженный сюжет и стремительное действие, читается с неослабевающим интересом.
Их называли - стукачами. А еще - "сексотами", "суками", "наседками"...Их убивали в "зонах"...С ними сводили счеты на воле...Их клеймили, пытали, калечили...Таков старинный блатной "закон", согласно которому стукач жить не должен!А они - были, есть и, похоже, останутся навсегда.Почему?Об этом, наверное, могут рассказать лишь они сами!
Профессиональный киллер влюблен. Чем привлечь внимание избалованной красавицы? Получив заказ на ликвидацию банкира, он решает «бросить к ее ногам» крупную сумму денег. Красавица спокойно принимает щедрый дар влюбленного, но... замуж выходит за другого!