«Запомните меня живым». Судьба и бессмертие Александра Косарева - [88]

Кстати, прах Лазаря Шацкого захоронен недалеко от могилы Косарева, тоже на территории Донского монастыря.

Ефим Викторович Цетлин на момент выступления Косарева сидел во Владимирском централе. Но после пленума, после разгрома бухаринской оппозиции, после того, как покончил с собой Томский, Цетлина переправили в Иваново, где располагалось областное управление НКВД.

Там ежовская «тройка» обвинит его в контрреволюции и терроре и его расстреляют 22 сентября 1937 года.

Самого Косарева еще не трогали. Только по насмешкам в Кремле или по откровенно злобным выпадам врагов он мог догадаться, что его имя тоже находится в списке тех, кто уже приговорен товарищем Сталиным к небытию.

Тем не менее, приближать свое небытие Косарев не собирался и поэтому отрабатывал партийные наказы. Но более в риторике, чем в конкретных шагах, как только мог и умел. А он умел это делать очень хорошо.

Но этого было мало. Следовало не только призывать комсомольцев к борьбе, а как-то еще своими словами объяснить свое видение этой борьбы.

Вот что сказал Александр Васильевич на бюро ЦК ВЛКСМ, когда обсуждался доклад о руководстве Днепропетровской комсомольской организацией еще в августе 1936 года:

— Врага, вооруженного пистолетом, найти легче, а вот правых — труднее, если они не проявляют себя активно. Но это не говорит о том, что их мало.

Он сетовал на то, что комсомольские организации не имели опыта обнаружить, выискивать врага — желание есть, а вот умения недостаточно. Люди всерьез не верят в то, что враг имеет влияние на молодежь, на отдельные звенья.

Эту же мысль он повторил через год, в мае 1937-го на третьем пленуме ЦК комсомола. На повестке дня стоял вопрос о подготовке к выборам.

Но по сути нагнеталась истерия, связанная с вопросами «бдительности»:

— Мы еще не умеем, как следует, как этого требует от нас партия, обнаруживать врагов, выискивать и разоблачать. Искать их нужно не только на стороне, а прежде всего в комсомольских организациях.

Политбюро и НКВД требовали от Косарева голов.

17 июля 1937 года секретариат ЦК ВЛКСМ снимает с работы, выводит из состава членов Центрального Комитета Дмитрия Лукьянова. 19 июля это решение подтвердило бюро ЦК. Окончательное решение об исключении Лукьянова из состава Центрального Комитета принимали путем опроса и заочного голосования членов ЦК. Формулировка — за связь с врагами народа. Дмитрий Лукьянов был репрессирован, и только в 1957 г. ЦК ВЛКСМ отменил это решение как совершенно необоснованное.

1 августа 1937 года взялись за первого секретаря Западносибирского крайкома комсомола Николая Пантюхова. Послали в Новосибирск телеграмму: «Обком партии, товарищу Эйхе. Предлагаю немедленно снять с работы секретаря обкома Пантюхова по мотивам отсутствия необходимой политической остроты в борьбе с врагами народа, отсутствия политической бдительности, зажима критики и самокритики, а также из-за явно слабого руководства организацией, неправильности подбора кадров. Прошу составить ваше мнение также о возможности выдвижения местной кандидатуры. Цекамол. Косарев».

Все они, включая и самого Косарева, были приговорены.

Но кто, даже из приговоренных узников, не таит в душе надежду?

Наверное, еще до этого февральско-мартовского пленума, от которого уже вовсю смердело болотом и кладбищем, Косарев понял, что как ни абсурдны требования Кремля — человек за человеком, партиец за партийцем придется сдавать на расправу своих.

Это ли не трагедия?

И сколько чисток не проводи в комсомольских рядах, этому карлику с лицом, изъеденным оспою, и желтыми волчьими глазами да изжеванной трубкой в зубах всё равно будет мало.

Глава двадцать пятая Донос

Берия еще не был утвержден наркомом НКВД, когда на Косарева уже донесли. Не Берии — Ежову.

Берия, согретый симпатиями вождя, вместе с Маленковым и Микояном занимался в то время «большой чисткой» в Закавказье.

Там у них возник один вполне безумный проект — как бы заговор партийной верхушки Грузии, Азербайджана и Армении против советской родины, в котором планировалось — вдуматься только! — «выход Закавказья из состава СССР и переход под протекторат Великобритании»!

Как сразу живо видишь кавказцев в черкесках, которые явились в Лондон бить челом королю: возьмите нас, ваше величество, к себе!.. Сколько же в те времена было глупости, необразованности — наряду с тривиальной жестокостью!

Так что совсем не случайно Косарев был недоволен Берией: из-за чисток в Закавказье погибли или пошли на каторгу сотни честных людей, в том числе и его личные друзья из Грузии и Армении. И он об этом, конечно, иногда говорил в кругу тех людей, которым доверял. А слухи об этом не могли не докатиться до Сталина, потому что Ежов — тупой чиновник от природы, исполнительный солдафон, якобы хитрован, который иногда хитрил во вред самому себе, не умея просчитать ситуацию даже на три шага, — никогда бы по личной инициативе не посмел копать под человека таких масштабов, как Косарев!

Сталин уже наметил Косарева в жертву. Еще осенью 1937 года. У Сталина было, в высшей степени, плановое хозяйство, которое касалось и уничтожения людей.

Ежов даже не стал искать никого со стороны, чтобы «элегантно» подставить Косарева. Он посмотрел списки арестованных и выбрал бывшего начальника политотдела Закавказской железной дороги С.А. Арутюнова. И принялся его трясти.