«Запомните меня живым». Судьба и бессмертие Александра Косарева - [72]
Случилось так, что мать моего деда Александра Косарева, которая все эти годы переписывалась с невесткой, дала ей телеграмму в Дудинку, смысл которой был понятен только им обеим: «Лена заболела твоей болезнью!», — то есть Лену осудили и отправили в ссылку.
Бабушку второй раз отправили на Таймыр. Поселили в одном бараке с насильниками, ворами и убийцами. А работала она на Норильском комбинате…
На сортировочную станцию Лену привезли вместе с другими несчастными и продрогшими девчонками в автофургоне с надписью «Фрукты», там их уже поджидал эшелон из столыпинских вагонов. Провели через конвой с овчарками, которые непрерывно лаяли.
Вели неизвестно сколько, но все время хотелось пить и есть, но только в Куйбышеве она получила то, что ей причиталось: кусок хлеба, селедку, из-за которой жажда становилась невыносимой. Тем не менее, селедку она потом обожала всю жизнь!
Пришлось сидеть на хлебе и воде.
В пересылочном лагере на Волге каждый день менялся народ: одних уводили, других приводили. Женщин, несмотря на февральскую стужу, водили строем мыться к реке.
Однажды в барак вошел надзиратель, спрашивает, кто на «К», Елена Косарева отвечает, я на «К». Говорят, давай на выход с вещами. Женщины окружили ее со слезами, прощаются, на ухо шепчут, если вернут в Москву, скорее всего, расстреляют.
Но ее не расстреляли. Все получилось по-другому. Ее держали в Куйбышеве. И Елену Александровну, худенькую девочку, двадцатый год, косички, вызывают в жарко натопленный кабинет.
— Присаживаться не предлагаем! Но во изменение решения Особого совещания от 31 декабря 1949 года Косарева Елена Александровна направляется по месту ссылки ее матери, Нанейшвили-Косаревой Марии Викторовны в г. Дудинку Красноярского края.
Лена обомлела от удивления. По месту ссылки мамы? Но таких совпадений в системе ГУЛАГ практически не бывает! Значит, кто-то похлопотал? Тогда кто?
Из предыдущих глав известно кто: помощник Сталина Поскрёбышев, которому написала Мария Викторовна.
В Сибирь она ехала без конвоя и без сопровождающих. Только со справкой, что направляется по новому месту ссылки.
Уже когда до Красноярска оставалась ночь, прикорнула у окна в общем вагоне. Рюкзак положила не под голову, как делают опытные зэчки, а под ноги. И ее обокрали — утром рюкзак оказался пуст.
Она вышла на огромной сибирской станции, неприветливой, прибрела на серый вокзал, пошла в почтовое отделение, как мама просила в письме. И действительно получила от нее телеграмму до востребования: «Сама доедешь или подождешь лета в Красноярске? Если второе, иди в Дом крестьянина».
«Дом крестьянина» — так назывались в те времена гостиницы самого низкого разряда: одна кухня и одна душевая на всех, при этом за дрова часто приходилось платить отдельно, туалет бывал во дворе, в комнате по 6–7 коек. Жилье считалось дешевым. На старые дореформенные — по 50 или 70 копеек в сутки, а ей в Куйбышеве выделили суточные из расчета 2 рубля 50 копеек в день; вполне могло бы хватить и на чай с хлебушком или с печенюшкой. Но в Дом крестьянина ее не приняли: ссыльная, без паспорта, кто ее знает…
И тогда матушка моя, Елена Александровна Косарева, Елена Прекрасная, — как на троянский манер называли ее высокие гости комсомольского генсека, вроде Михалкова или Чуковского, — пошла в единственное место, где ее ждали всегда: в Красноярскую краевую тюрьму.
Показала документы, рассказала о своих приключениях, те кому-то позвонили, проверили, на самом ли деле из Куйбышева, не беглая ли, и постелили в свободной камере.
Даже ужином надзирательским накормили.
Наутро побежала давать маме телеграмму в Дудинку: «Жду денег. В тюрьме помогли устроиться на одни сутки».
В ответ мать телеграфирует начальнику тюрьмы: «Умоляю, возьмите девочку на несколько дней, она беспаспортная, едет ко мне в Дудинку, высылаю ей деньги».
И вот кто мне разъяснит, — в каком еще государстве посадят девочку, еще невесту, одну в вагон, заставят проехать пол-России, где по дороге ее обкрадут? Будто спешит она на собственную свадьбу с женихом кудрявым, а не из одной зоны ГУЛАГа в другую? В какой еще державе девчонку, допустим потерявшую паспорт, не приютят на ночь в холле или не позовут в свой дом… И в какой еще стороне окажется, что лучшим местом ночлега или даже временного постоя для такой девочки окажется тюрьма?
Спустя несколько дней у бабушки в руках было доказательство, что дочь повеселела. Лена отправила маме телеграмму: «Деньги получила. Вылетаю. Элен».
Заработали, задвигались какие-то рычаги, и Лена убедилась, что в Красноярске на нее поглядывают с уважением, шепчутся за ее спиной. Везут в аэропорт, сажают не на заднее сиденье, а спереди, с водителем, что в России означает почет, оформляют билет, провожают до трапа. А при объявлении посадки подходят и говорят: гражданка Косарева, просим, вас приказано посадить на самолет.
Это сказалось уважение к моей бабушке, Марии Викторовне, которую чтили в Дудинке до такой степени, что сам начальник морского порта дал телеграмму в Красноярск, чтобы Елену Косареву без очереди посадили на Дудинский самолет. Да еще начальник сетовал, что Мария Викторовна потратила на билет свои средства, порт мог бы оплатить.
Имя князя Дмитрия Ивановича Шаховского (1861–1939) было широко известно в общественных кругах России рубежа XIX–XX веков. Потомок Рюриковичей, сын боевого гвардейского генерала, внук декабриста, он являлся видным деятелем земского самоуправления, одним из создателей и лидером кадетской партии, депутатом и секретарем Первой Государственной думы, министром Временного правительства, а в годы гражданской войны — активным участником борьбы с большевиками. Д. И. Шаховской — духовный вдохновитель Братства «Приютино», в которое входили замечательные представители русской либеральной интеллигенции — В. И. Вернадский, Ф.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Паша Ангелина — первая в стране женщина, овладевшая искусством вождения трактора. Образ человека нового коммунистического облика тепло и точно нарисован в книге Аркадия Славутского. Написанная простым, ясным языком, без вычурности, она воссоздает подлинную правду о горестях, бедах, подвигах, исканиях, думах и радостях Паши Ангелиной.
Впервые в серии «Жизнь замечательных людей» выходит жизнеописание одного из величайших святых Русской православной церкви — преподобного Серафима Саровского. Его народное почитание еще при жизни достигло неимоверных высот, почитание подвижника в современном мире поразительно — иконы старца не редкость в католических и протестантских храмах по всему миру. Об авторе книги можно по праву сказать: «Он продлил земную жизнь святого Серафима». Именно его исследования поставили точку в давнем споре историков — в каком году родился Прохор Мошнин, в монашестве Серафим.
Книга к. т. н. Евгения Миронова «Чернобыль: необъявленная война» — документально-художественное исследование трагических событий 20-летней давности. В этой книге автор рассматривает все основные этапы, связанные с чернобыльской катастрофой: причины аварии, события первых двадцати дней с момента взрыва, строительство «саркофага», над разрушенным четвертым блоком, судьбу Припяти, проблемы дезактивации и захоронения радиоактивных отходов, роль армии на Чернобыльской войне и ликвидаторов, работавших в тридцатикилометровой зоне. Автор, активный участник описываемых событий, рассуждает о приоритетах, выбранных в качестве основных при проведении работ по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.