Записки учителя фехтования. Яков Безухий - [17]

Некая француженка, г-жа Л., возвращалась к себе домой достаточно поздно ночью. Поскольку она не хотела идти пешком, хотя знакомые, у которых она была в гостях, предлагали ей слугу в качестве сопровождающего, то послали за извозчиком: к несчастью, на стоянке были только дрожки; один такой экипаж подали ей; она села, назвала адрес и уехала.

Увидев на ней золотую цепь и сверкающие бриллиантовые серьги, извозчик успел к тому же разглядеть, что на г-же Л. была великолепная шубка. Пользуясь темнотою ночи, окружающим безлюдьем и рассеянностью г-жи Л., которая из боязни замерзнуть закуталась с головой в шубу и не замечала, по каким улицам ее везут, извозчик отклонился от заданного маршрута и уже миновал самый пустынный городской квартал, как вдруг, отбросив с глаз вуаль, г-жа Л. заметила, что находится в открытом поле. Тотчас же она стала звать на помощь, кричать; но, увидев, что извозчик, вместо того чтобы остановиться, погнал лошадь еще быстрее, вцепилась в бляху с номером, сорвала ее и пригрозила, что если он тотчас же не отвезет ее к ней домой, то на следующий день она отнесет эту бляху в полицию. Либо кучер в эту минуту обнаружил, что прибыл на место, намеченное им для совершения злодеяния, либо решил, что сопротивление г-жи Л. не позволяет ему больше ждать, но, так или иначе, он спрыгнул с козел и оказался в одном из углов дрожек. К счастью, г-жа Л., по-прежнему сжимая в руках обличающую кучера бляху с номером, спрыгнула на землю с другой стороны экипажа и, толкнув очутившуюся прямо перед ней железную решетчатую калитку, оказалась в огороженном пространстве, где повсюду стояли деревянные и железные кресты: ей тотчас стало ясно, что она попала на кладбище.

Но следом за ней туда вбежал и извозчик, преследуя ее с новой силой: теперь вопрос для него стоял уже не о том, чтобы разбогатеть, совершив кражу, а о спасении своей собственной жизни. К счастью, г-жа Л. немного опережала его, а ночь была так темна, что в нескольких шагах ничего не было видно. Вдруг г-жа Л. почувствовала, что земля проваливается у нее под ногами, и ей показалось, что перед ней открылась бездна: она упала в разверстую могилу, которая на следующий день должна была сомкнуться над мертвецом. Однако женщина мигом сообразила, что эта могила — убежище, которое может спасти ее от преследования со стороны убийцы, и затаилась в ней, не издав ни единого крика, ни единой жалобы. Извозчику же показалось, что она растаяла, словно тень; он прошел мимо могилы, все еще разыскивая свою жертву. Госпожа Л. была спасена.

Долгие ночные часы извозчик бродил по кладбищу, ибо он не мог отказаться от надежды отыскать ту, что держала в своих руках его жизнь. Он то пытался напугать ее жуткими угрозами, то надеялся достичь цели уговорами и клялся всеми святыми, самыми грозными и самыми почитаемыми, что он отвезет ее к ней домой, не причинив ей ни малейшего вреда, если только она согласится вернуть ему бляху с номером; но г-жа Л. не поддалась ни на угрозы, ни на уговоры и оставалась на дне могилы, неподвижная и молчаливая, уподобившись трупу, место которого она заняла.

Наконец, когда ночь подошла к концу, извозчик вынужден был покинуть кладбище и обратиться в бегство. Что же касается г-жи Л., то она оставалась в своем укрытии до тех пор, пока совсем не рассвело; два часа спустя после того, как она выбралась оттуда, номер вместе с жалобой уже оказался в полиции. В течение трех дней убежищем убийце служили леса, окружающие Москву, однако холод и голод одолели его, и он отправился искать убежище в какую-то деревеньку, но его номер и приметы уже были известны во всех окрестностях: его опознали, схватили, наказали кнутом и сослали на рудники.

Тем не менее такие случаи редки: русский народ по природе своей добр, и нет, пожалуй, другой столицы, где убийства ради корысти или из мести были бы более редки, чем в Санкт-Петербурге. Больше того: хотя русский мужик весьма склонен к воровству, он боится совершить кражу со взломом, и вы можете без всяких опасений доверить запечатанный конверт, полный банковских билетов, наемному лакею или кучеру, даже если они знают, что в нем лежит, но будет весьма опрометчиво оставить в пределах досягаемости этого человека самую мелкую монетку.

Не знаю, был ли вором мой извозчик, но он явно страшился быть обворованным мною, ибо, подъезжая к воротам Таврического дворца, заявил мне, что, поскольку во дворце два выхода, я должен дать ему в счет договоренных пяти рублей один — такова цена только что проделанного мною пути. В Париже я бы с возмущением ответил на такое оскорбительное требование; в Санкт-Петербурге же мне оставалось только рассмеяться, ибо подобное случается здесь с более высокопоставленными лицами, чем я, и даже они на это не обижаются. В самом деле, месяца за два до этого император Александр, по своему обыкновению гуляя пешком по городу и видя, что собирается дождь, взял на стоянке дрожки и велел ехать в императорский дворец; прибыв на место, он порылся у себя в карманах и обнаружил, что у него нет денег.

— Подожди, — сказал он извозчику, — я вышлю причитающиеся тебе за проезд деньги.