Записки старшеклассницы - [29]
Короче, Сева однажды встречал с Павлом Веру возле школы и увидел меня и, кажется, влюбился.
Смешно? Но я обрадовалась. Должен же быть у меня хоть один мальчик, которому я нравлюсь, как взрослая девушка, а не просто друг?!
И вот Павел и Сева предложили у Веры на квартире организовать встречу Нового года.
Предварительно мы собрались, чтобы «распределить» портфели. Кроме меня, они решили позвать Любу и двух студентов, страшно молчаливых. Они только знаками изъяснялись и головами качали, как китайские болванчики.
Веркина мама зазвала меня на кухню и стала говорить, что я не умею себя держать, не умею использовать свои внешние данные. Она-то накрашена, увешана всякими побрякушками, хотя ужасно некрасивая и похожа на костлявую лошадь. Верка рассказывала, что она все надеется выйти замуж, но ей «не судьба». А при чем тут судьба?
Во-первых, она старуха, ей почти сорок. Во-вторых, она какая-то липучая. Все время хихикала с мальчиками, как молоденькая. А в-третьих, личная жизнь у нормальной женщины кончается в тридцать лет, смешно на что-то еще надеяться, если даже и хорошая фигура…
Когда я вернулась в комнату, там уже составили программу развлечений. И все игры с поцелуями, как до революции. Я сказала, что не приду, что это мещанство. А Сева так томно посмотрел в мою сторону:
— Можете не волноваться. Если мне придется вас поцеловать, я лучше гремучую змею поцелую, чем синий чулок.
А я сказала, что только гремучая змея будет целоваться с первым встречным. Короче, сразу поцапались.
И тут возник спор, что такое современная девочка Сева сказал, что это — не ханжа. Она и пьет, и курит и танцует модные танцы, и не краснеет от анекдотов, и разбирается в искусстве, и при этом ее можно уважать: она равна юношам по интеллекту. Я сказала, что так ведут себя только дуры, которые верят, что если что модно, значит, положено так поступать.
— Совсем ребенок! — засмеялась Вера снисходительно, и я собралась уходить.
Но тут Сева стал читать свои стихи, я их мгновенно запомнила, они почти как напечатанные:
В общем, у него целый цикл стихов о «девушке в голубом», и веселые и грустные. Верка потом по секрету мне рассказала, что посвящены они его первой любви, которая вышла замуж за дипломата. Потом он сочинил эпиграмму на меня:
И мне стало сразу весело. Глупо? Но может быть, раньше он меня просто подначивал?
У Веры сразу стали танцевать. Я с Павлом, потому что Вера много хозяйничала, раскладывала продукты, а Люба кокетничала с Севой, только неумело: главным образом косила глазами в сторону, на нос и вверх.
Пили шампанское; я соврала, что пила дома, и отказалась. Конечно, врать скверно, но иначе бы меня задразнили, а я решила до замужества не пить спиртных напитков, но не будешь всем это рассказывать, и вечер не хотелось портить…
Потом появился Павел, одетый Дедом-Морозом, с мешком подарков, — сюрприз мальчишек. Я получила елочный стеклянный самовар с надписью «Крутой кипяток». Сева так ехидно смотрел за моей реакцией, что я поняла, чья это инициатива. Но ведь это значило, что он обо мне думал?
Потом Вера предложила выскочить на улицу и погадать на прохожих, спрашивая имена. С нами пошел Сева, а Павел остался мыть посуду: он очень хозяйственный и никогда ничего не разбивает.
Вере достался Аристарх, а меня Сева все смешил, не давал никого спросить. Но тут к нам пристали пьяные, человек пять. Сева велел удирать, и Вера потянула меня за нашими ребятами. Мы так бежали, что сердце чуть не выскочило; притащили наших, а тревога оказалась напрасной. Оказывается, Сева с любой шпаной может найти общий язык, он чемпион института по боксу в весе мухи.
Смешно: муха!
А на душе осадок. Мы ведь сбежали с Верой. Пусть за помощью, пусть по его команде, но сбежали. Я никогда не думала, что могу так струсить; но когда я увидела красные пьяные физиономии, у меня задрожали ноги. Нет, обязательно надо поступить в секцию, где девушек учат драться. Я спросила потом отца, куда мне обратиться, а он говорит — нереально, для девушек такой спорт вреден. И все же обещал показать по секрету три приема из своей десантной практики. Он считает, что если они хорошо отработаны, их будет вполне достаточно для любого хулигана. Правда, сказал, что «заставь дурака богу молиться, он и лоб расшибет», а поэтому будет меня учить, если я кончу девятый класс без троек, докажу свою волю.
При чем тут тройки?
