Записки русского тенора. Воспоминания, заметки, письма - [36]

Но вернёмся в 1936 год, когда по инициативе Самосуда из репертуара выпали «Лакме», «Тоска», «Лоэнгрин», «Севильский цирюльник», «Трильби», «Китеж», «Леди Макбет». Вместо обычных 26–28 опер, постоянно идущих на сценах Большого театра и Филиала, в афише осталось не больше 20 оперных названий. Некоторые из опер периодически возобновлялись — не всегда более удачно, чем прежде. А некоторые и до сих пор не идут! Легко уничтожить репертуар, труднее его создавать. Я уж не говорю о том, что с уходом из репертуара, скажем, опер Вагнера русские певцы разучились владеть этим стилем. После того как перестали идти «Аида» и «Трубадур», из опер Верди в репертуаре остались лишь «Риголетто» и «Травиата», не шла ни одна веристская опера, Пуччини долгие годы был представлен одной лишь «Чио-Чио-сан».

В 1936 году были поставлены «Тихий Дон», «Дубровский» и «Свадьба Фигаро». Наибольший успех и у руководства, и у зрителей имел «Тихий Дон» Ивана Дзержинского, за которым последовали «Броненосец „Потёмкин“» Олеся Чишко и «Поднятая целина» вновь Дзержинского. «Тихий Дон» был поставлен в Большом театре ещё до прихода Самосуда — Самуил Абрамович принял спектакль Голованова, Смолича и Федоровского в таком составе: Григорий Мелехов — Ханаев и Евлахов, Аксинья — Златогорова, Давыдова и Максакова, Евгений Листницкий — Головин, Селиванов и Киричек, Наталья — Кругликова и Шпиллер.

«Свадьба Фигаро» в каком-то смысле была переносом спектакля Ленинградского Малого оперного, поставленного за пол года до этого. Среди постановщиков преобладали «люди со стороны». Австрийский дирижёр Фриц Штидри привнёс очень многое — главным образом, стилистически верное прочтение партитуры Моцарта. Режиссёром был ученик Станиславского Борис Зон, оформлял спектакль художник Яков Штоффер. Выделились молодые силы: традиционная уже пара Кругликова и Шпиллер (Графиня), Елена Межерауп, Евдокия Сидорова, Лариса Алемасова и Мария Шапошникова (Сюзанна), Варвара Гагарина и Лидия Баклина (Керубино), Киричек и Селиванов (граф Альмавива), но на премьере Графа позвали петь Александра Модестова из МАЛЕГОТа. Партия Фигаро шла, как говорят у нас, на втором составе (Иван Маныпавин, Иван Скобцов), а премьеру доверили Александру Волкову[2].

Постановка «Дубровского» (режиссёр Т. Шарашидзе, художник Р. Макаров, дирижёр А. Чугунов) была обычной — она не открывала никаких новых горизонтов для театра, не говорила «новых слов», но благодаря интересным исполнителям удержалась в репертуаре вплоть до эвакуации театра во время Великой Отечественной войны. В роли Владимира Дубровского выступали Борис Бобков, Борис Евлахов и Иван Жадан, немного позднее был введён Сергей Яковлевич Лемешев. Машу пели Стефания Зорич и Маргарита Бутенина, чуть позже Надежда Чубенко, Троекурова — Владимир Политковский, Владимир Любченко и Дмитрий Головин.

Был восстановлен «Садко» (дирижёры В. Небольсин и А. Мелик-Пашаев, режиссёр В. Лосский, художник Ф. Федоровский). В партии Садко мы слышали в этой постановке Ханаева и Озерова, Федотова и Дидковского. Запомнились оба Варяжских гостя — Максим Дормидонтович Михайлов и Иннокентий Фокиевич Редикульцев, оба в прошлом протодьяконы московских церквей. Остальные исполнители «перешли» из предыдущих постановок.

Событием 1936 года стала первая декада Украинского искусства в Москве. Киевская опера привезла спектакли «Запорожец за Дунаем», «Наталка-Полтавка» и «Снегурочка». Особый интерес вызвала «Снегурочка», которую приготовили дирижёр Арий Моисеевич Пазовский и режиссёр Иосиф Моисеевич Лапицкий. В роли Снегурочки вновь порадовала талантливая Зоя Гайдай, Берендея пел Александр Коробейченко (будущий педагог Анатолия Соловьяненко), Леля — Александра Ропская, Купаву — Оксана Петрусенко (очень рано умершая), Весну — Анна Маньковская (вскоре перешедшая в Ленинградский театр имени Кирова), Мизгиря — Андрей Алексеевич Иванов (много лет спустя он завершит певческую карьеру в Большом театре). В «Запорожце» блеснули талантом Михаил Донец и Иван Паторжинский (Карась), Мария Литвиненко-Вольгемут (Одарка) и Оксана Петрусенко (Оксана) в дуэте с Юрием Кипоренко-Даманским (Андрий). По составу исполнителей, по качеству свежих голосов, по самобытности актёрских талантов это было настоящее пиршество.

А в Большом театре в связи с «отставкой» Голованова вслед за ним ушли из театра и его ассистенты: Евгений Акулов, Алексей Ковалёв, Г. Ф. Зимин, перестал дирижировать Виктор Кубацкий. Главные оперы Голованова — «Китеж» и «Борис» — были сняты, остальные переданы оставшимся дирижёрам. Часть труппы перестала петь. В первую очередь это относится к таким певцам «из прошлого», как Надежда Андреевна Обухова, за которой к 1939 году остались лишь партии Марфы и Любавы. Спев несколько раз Владимира Игоревича и Герцога, почти на полтора года замолчал Козловский («Заносчивый тенор» и подобные заметки в газетах, задержка почти на час спектакля «Риголетто», конфликт с Самосудом и т. д.). В дальнейшем, почти до начала войны, постоянно выступая в руководимом им оперном ансамбле, самый ответственный репертуар в Большом театре Козловский пел редко, причём Герцога в «Риголетто» на сцене вообще больше не пел никогда, только записал на пластинки. Во время войны и далее, вплоть до конца 50-х, он снова стал петь ответственный репертуар.