Записки русского тенора. Воспоминания, заметки, письма - [30]

Очень спорным оказался «Золотой петушок», поставленный Смоличем в 1932 году. Критики назвали эту постановку «комедией-ревю из жизни царя Додона» («Советское искусство» от 15.2.1932). «Вокальное исполнение и отдельные актёрские образы (в особенности А. Пирогов) стоят на большой высоте. Всяческого одобрения заслуживает Степанова, сумевшая провести чрезвычайно трудную и напряжённую партию Шемаханской царицы в весьма неудобных для пения мизансценах». Режиссёр додумался до того, что перенёс заседание царской думы в первом действии в баню — на сцене в весьма скромных одеяниях парятся вениками Додон и его свита.

Хочу напомнить читателям, что в те времена ещё не было радио и телевидения в таком масштабе, как сейчас. Радио было лишь в виде маленьких, чаще всего самодельных детекторных приёмников с наушниками. Сколько раз с замиранием сердца я слушал оперы из Большого театра, иногда уезжая к родным, у которых были такие приёмники, чтобы услышать то «Онегина» с Собиновым и молодым Норцовым, то «Садко» с Озеровым и Обуховой. И много-много радости было у нас на душе — особенно в студенческие годы, когда и денег-то просто не было даже на еду, не то что на театр! Да и попасть в театр было много сложнее, чем теперь. Сейчас вы можете пойти в кассу и купить билет, правда, иногда придётся постоять в очереди. А тогда вы идёте по фойе театра и читаете: ложа завода «Серп и молот» или ложа завода «Компрессор». Эти ложи были на весь сезон проданы общественным организациям этих предприятий, а те бесплатно распределяли билеты лучшим производственникам. Зрительный зал театров благодаря этому наполняли люди, подчас впервые попадающие не только в оперу, но и вообще в театр. Они не знали содержания оперы, не понимали, почему артисты не говорят, а поют, и в помощь им в театрах были организованы «бюро обслуживания рабочего зрителя». Профессиональные музыковеды в антрактах проводили беседы, разъясняли содержание и знакомили со стилем данной оперы, давали первые понятия об опере и музыкальном театре. Полезное, нужное дело делали сотрудники музея Большого театра И. Ремезов, Н. Рой, С. Дмитриев, А. Гольденблюм. А сколько анекдотов и сейчас можно услышать о том, как многие до сих пор не понимают или плохо понимают оперу! Когда на экраны только что вышел фильм-опера «Евгений Онегин», ученица Неждановой Антонина Выспрева пела в концерте Сцену письма Татьяны. К ней подошла девушка и сказала: «Когда же Вы успели это разучить, ведь фильм только что вышел?» Или во время войны два офицера, проходя мимо Большого театра, увидели анонс: «Сегодня „Пиковая дама“. Один из офицеров спрашивает товарища: «А что, в „Пиковой даме“ действительно музыка хорошая или это только в фильме „Воздушный извозчик“?» (В этой кинокомедии героиня, которую играла Людмила Целиковская, пела арию Лизы у Зимней канавки.)

Очень много курьёзных случаев бывает и в театральной жизни, но сейчас речь не о них. Сколько споров возникает при обсуждении новых постановок театра или новой редакции старых спектаклей. Иногда опера блестит парчой, шелками и бархатом, а успеха не имеет. А вот «Риголетто» в конце 20-х шёл в чёрных бархатных кулисах и почти без декораций. Только во втором акте на идущего в темноте Риголетто направлялся сверху луч света. Зато Дмитрий Головин пел свой монолог так, что зал сначала замирал, а потом награждал певца шквалом аплодисментов.

Традиционные постановки Большого театра время от времени менялись, обновлялись. «Аида» обязательно шла с угловатыми движениями, которые якобы характерны для египтян. Старушки Ларина и няня обязательно варили варенье, Трике подносил Татьяне в день именин стихи, обвязанные розовой лентой. Кое-какие новшества были удачными — например, введение двойников Мефистофеля в «Фаусте» в постановке Лосского — они появлялись на сцене с уходом поющего Мефистофеля из противоположной кулисы.

Филиал Большого назывался в конце 20-х Экспериментальным театром. Среди постановок тех лет можно выделить «Гугеноты» Мейербера в 1925 году, «Король забавляется» («Риголетто»), где персонажи назывались, как у Гюго: Трибуле вместо Риголетто, Франциск I вместо Герцога. Шли «Декабристы» Василия Золотарёва, где роль Рылеева пел Сергей Петрович Юдин, «Валькирия» Вагнера под управлением А. Лазовского. Эти оперы хотя и имели успех, но в репертуаре не задерживались. В 1926 году под управлением Н. Голованова была поставлена «Майская ночь». В 1928-м — «Хованщина» под управлением В. Сука. Из текущего репертуара особенно были интересны спектакли Голованова: «Сорочинская ярмарка» с Неждановой в роли Параси, «Царская невеста» с Неждановой — Марфой, Обуховой — Любашей, Савранским — Грязным, В. Петровым — Собакиным, «Сказка о царе Салтане» (постановка Лосского в декорациях Коровина) с А. Пироговым, Неждановой, Степановой и Держинской.

С успехом шла поставленная В. Суком опера Рихарда Штрауса «Саломея». Рассказывают, что однажды во время репетиций, когда окончился квинтет иудеев, Сук произнёс: «Евреи свободны». Оркестр встал и хотел уйти. Тогда Сук, ценивший юмор, сказал: «Нет, не те евреи, что в оркестре, а те, что на сцене». Тот же Сук был очень ревнив к своим спектаклям. Когда дирекция передала его спектакль другому дирижёру, Сук пришёл на оркестровую репетицию «Саломеи» и стал переговариваться с инспектором репертуарной части Василием Ивановичем Филипповым: «Что это репетируют?» Василий Иванович отвечает: «„Саломею“, Вячеслав Иванович». А Сук на это: «А я думал „Гугеноты“!» Вот как этому ревнивцу не хотелось признавать других дирижёров! Сук дирижировал в те годы «Пиковой дамой», «Русланом», «Лоэнгрином», «Садко», «Аидой», «Китежем» и на протяжении долгих лет формировал вокруг себя всю музыкальную жизнь в театре. Принципиальный, строгий, требовательный до пунктуальности, Вячеслав Иванович никогда не шёл на компромиссы с певцами. Если Антонида не могла в конце каватины первого акта «Сусанина» взять высокое