Записки работника уголовного розыска - [28]

— Знает ли ваша жена о встречах с Ласкиной?

— Они хорошо знакомы. Но потом жена приревновала меня к ней. И я избегал встреч с Ласкиной.

Грунина прервала запись и спросила:

— Скажите, Мотов, правда ли, что ваша жена когда-то на охоте стреляла в вас?

Мотов усмехнулся.

— Ерунда, у нас с ней прекрасные отношения. Это случай. У нас же дети...

— Вы хорошо знаете почерк Ласкиной? — вновь спросил Бубнов.

— Конечно.

— Тогда ознакомьтесь вот с этим заявлением.

Мотов побледнел, как-то сник. Весь его внешний лоск будто ветром сдуло.

— А что в нем?

— Послушайте выдержки из этого заявления и поясните их нам. Может быть, вас оговаривают?

Бубнов стал читать самые существенные места из заявления Ласкиной. И по мере того, как он раскрывал содержание заявления, Мотов клонился все ниже. Потом наступила томительная пауза.

— Что же вы молчите?

— Такой человек, как Ласкина, врать не способна. В заявлении написана правда.

— Тогда объясните причины и цель ваших поступков.

— Я сейчас не могу, я устал, расстроен... Дайте мне отдохнуть, сосредоточиться.

— Отдохнете потом. Вы же понимаете, что семья Локтевых ждет домой мужа и отца. Где он?

Мотов помолчал минуту-полторы, словно собирался с мыслями, наконец заговорил:

— Точно не знаю. Одно могу сказать, что Локтев уехал. В прошлом году, когда мы с ним сошлись поближе, — а этому способствовали стендовая стрельба и охота, — Локтев рассказал мне, взяв честное слово, что не любит жену и имеет в Москве женщину, с которой тайно встречается. Эта женщина ему очень нравится. Он ее любит, тоскует о ней и жизни без нее не представляет. Беда лишь в том, что он очень привязан к дочери, из-за чего семью оставить очень трудно. Я пошутил над его секретом, сказал, что рано или поздно все станет на свое место. Тридцать первого марта утром Валентин пришел ко мне в гараж расстроенным и сказал, что надежда приобрести машину рухнула из-за анонимного письма, и он решил уехать. Я попытался его успокоить, отговорить, но Валентин стоял на своем, попросил помочь ему. Когда я спросил, в чем должна заключаться моя помощь, он сказал, что хочет уехать быстро и незаметно, не встречаясь ни с кем, чтобы не передумать. С этими словами он вручил мне два заявления и обручальное кольцо и попросил передать документы Алтунину, а кольцо — жене. Я выполнил его просьбу.

— Почему вы не передали заявление прямо Алтунину, Елене Николаевне — кольцо, а разыграли фарс с телефонным звонком?

— Я побоялся расспросов и не был уверен, что смогу удержать в секрете отъезд Валентина.

— Вы считаете, что Локтев уехал в Москву?

— Почти уверен, что он в Москве.

— Он не дал вам московский адрес?

— Нет.

Бубнов подумал, взглянул на Грунину. Она молчала. Было видно, что вопросов у нее нет.

— Объясните, пожалуйста, — начал снова Бубнов, — почему Локтев, передав вам заявления и кольцо, не уехал из Омска сразу?

— По его словам, он боялся встречи с родными и знакомыми, боялся передумать.

— Однако он ночевал дома и утром пошел на работу.

— Не могу знать. Я рассказал все, как было. Возможно, он сразу не мог достать билет.

Снова возникла пауза.

— Андрей Павлович, — прервал ее Бубнов, — вы арестованы по подозрению в связи с исчезновением Локтева. Вот санкция прокурора.

Мотов распрямился, пожал плечами.

— Дело ваше, я сказал все.

— Хорошо, отдыхайте, разговор продолжим.

Когда Мотова увели, Бубнов спросил:

— Каково ваше мнение, Галина Денисовна?

Грунина задумалась.

— Трудно сказать. Возможно, он говорит правду.

— Как будем действовать дальше?

— Нужно получить акт биологической экспертизы по исследованию шляпы, найденной в гараже. Снова побеседовать с Локтевой. По ее словам, она видела кольцо на руке мужа тридцать первого марта. Нужно спросить у нее, не видела ли она кольцо на руке мужа утром первого апреля и отлучался ли Локтев из дома после того, как помылся в ванной. Надо сверить отпечатки пальцев и спросить у Мотова, как попали отпечатки его пальцев на анонимное письмо...

9

На совещании у генерала было отмечено, что следствие идет по правильному пути. Нужно иметь еще несколько фактов, чтобы добиться правды от Мотова. В его «честных ответах» сомневались все. Что-то настораживало работников уголовного розыска.

Утром Бубнову позвонили. Результаты биологической экспертизы были готовы. На шляпе, изъятой при обыске в гараже, обнаружены следы человеческой крови, не принадлежащей Мотову. Бубнов решил еще раз его допросить, предварительно побеседовав с Локтевой.

Елена Николаевна вошла в кабинет осунувшаяся, заметно похудевшая, с потухшим взглядом. Она поздоровалась кивком головы.

«Не верит в нас, — подумал про себя полковник, — а ведь мы почти подобрались к главному. Причем всего за три дня».

Он достал кольцо, положил на край стола.

— Елена Николаевна, в прошлый раз вы заверили нас, что это кольцо принадлежит вашему мужу?

— Да, это обручальное кольцо Валентина.

— Вспомните, пожалуйста, такой момент: уходил ли куда ваш муж тридцать первого марта после того, как помылся в ванной? И было ли у него кольцо утром первого апреля перед уходом на работу?

— Я уже говорила, что тридцать первого вечером, когда я легла спать, Валентину звонил Мотов. Я спросила у Валентина, кто звонил. Он сказал, что звонил Мотов по поводу поездки за брусникой. Вскоре я уснула и определенно сказать, уходил Валентин или нет, не могу. Но хорошо помню, что утром во время завтрака кольцо на руке у него было.