Записки об экуменизме - [5]
45. То, что «теория ветвей» и неевангельская, и бессмысленная, и неестественная, доказывается [словами Господа]: «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь. Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода... Как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. Я есмь лоза, а вы ветви; кто пребывает во Мне, и Я в нем, тот приносит много плода... Кто не пребудет во Мне, извергнется вон» (Ин. 15:1-6). Всё в личности Богочеловека Христа: «Я лоза, а вы — ветви», [так что] если отпадает человек от Него, то сохнет, вянет, умирает. Это по сути и произошло с папистами, протестантами и всеми остальными ересями и расколами.
46. Вся европейская культура [основывается] на человекобожии, человекопоклонстве. Такова вся христианская Европа, делающая человека мёртвым для обожения.
47. «Евангелие не по человеку» (Гал. 1:11) — ничто не по человеку, ни содержание, ни метод, всё по Богочеловеку, поэтому [Евангелие] несводимо к гуманизму и его методу.
48. Святые таинства и святые добродетели — Предание Православной Церкви. Крещение [есть] одновременно и святое таинство, и добродетель веры. Гуманизм не только ересь, но ересь, которая дегенерировала в атеизм, в отрицание не только учения [Его], но — Самого Богочеловека.
49. Общее впечатление от Уппсальской сессии Всемирного Совета Церквей — создание Вавилонской башни, сознательное и несознательное.
50. Человек как «мера всех вещей и явлений» и Богочеловек как мера всех вещей и явлений — в этом вся разница между христианским и дохристианским, нехристианским и внехристианским миром.
51. Две мировых войны — позор не только для людей, но и для камней Европы, а европейцы- псевдохристиане гордятся и хвалятся этим. О, стыд для диавола и для ада, не говоря уже о так называемых христианах.
52. [Экуменисты объявляют] «диалог любви», но прежде него [необходим] «диалог истины». «Диалог любви» могут объявлять и бесы, но это будет диалог лжи. Диалог любви возможен только [если речь идёт о] истинствующей любви. Это та новозаветная богочеловеческая любовь, которая поражает грех, убивает смерть, уничтожает диавола и тем спасает, обогочеловечивает, отроичевает человека.
53. Истина — сердце любви. Последователь Христа не может исповедовать ложь, «лгать ради любви», а мы бы лгали на Церковь, если бы сказали, что в ней не вся истина.
54. Вся история Церкви [показывает, что] святые отцы [были] «истинствующими в любви», ясно обращаясь к нам из [глубины] веков; каждый отец [вёл] диалог истины и любви в истине и к истине. Пример тому — святой Марк Эфесский, [у него мы видим] диалог истины и любви, ибо они единосущны в Церкви [и] в Евангелии.
55. [Западный] экуменизм в [своём] принципе соединения всех вер в «диалоге любви» [подразумевает], что это [произойдёт] без истины. Ибо вера — носитель истины, а любовь любит ради истины, которая освобождает от лжи. Новая, истинствующая любовь, [основанная на] Христе Богочеловеке, освобождает от греха, смерти, всякого зла и диавола. И она может быть вечной, потому что любит в человеке то, что вечно, первостепенно — истину.
56. Все ответы на вопросы экуменизма уже есть в соборности Церкви Христовой. В действительности экуменизм неестественен, нелогичен.
57. Для римокатоликов Церковь — не тело Богочеловека, но административно-государственная организация, юридическая, правовая, гуманистическая. Поэтому там и нет Церкви, но голая человеческая организация, управляемая монархом — папой. Тут и дипломатия, и все атрибуты мира сего. Римокатолицизм и протестантизм [это просто] гуманистические общества.
58. Протестантизм — также всеересь вместе со своим родителем-папизмом. Несториане, равно как и иконоборцы — бледные привидения по сравнению с гуманистическим чудовищем протестантской ересьности. А учение их о спасении, о вере — безблагодатная и бесчеловечная ересь.
59. Экуменизм папский. [Необходимо сказать] о первенстве папы и о его непогрешимости, и о зле, причинённом [католиками] Восточной Церкви. Ересь общественного активизма или модернизации Церкви. Между тем Церковь — не мирская и социальная организация, но вечная литургия, вот что такое Церковь.
60. [Как возможен] интеркоммунион с такими всеересями и вселожью папского догмата? Он — сердце папизма, и душа, и око, и ухо, и жизнь, его рай и его ад. [На] Олимпе римопротестантской Европы [восседает] Зевс — непогрешимый папа. По сути догмат о непогрешимости — ад римокатолицизма. Это всё обосотворённая демонская гордость, которая Архангела Светоносца превратила в диавола, а всё в нём и возле него — в ад. В том вседогмате — весь атеизм и все гуманизмы, которые постепенно ведут к нему. И привели за два Ватиканских собора. Так XIX и XX века стали иудиными веками, ибо Христос Богочеловек ими обезбогочеловечен и изгнан из Европы.
61. [Подлинный] экуменизм богочеловеческой соборности [состоит в том, чтобы] всем сердцем и всем существом [пребывать] в соборности богочеловеческой веры, единства, апостольства, святости, в соборности единого и единственного Тела Церкви, единой Главы Церкви, в соборности Священного Предания, в соборности всего богочеловеческого от начала до конца, от верха до низа. В богочеловеческой всецелостности, всекафоличности Церкви, её природе и истории, в единстве и единственности святых таинств и святых добродетелей. В богочеловеческой соборности [заключено] и богочеловеческое решение всех проблем истины и веры, всех добродетелей и всех мук людских во всех мирах. К этой богочеловеческой соборности призывает синаксарь VII Вселенского Собора, к этой всеспасительной вере апостолов и всех святых. Богочеловеческое единство людей и творения — это и есть Церковь, одно-единственное тело и одна-единственная Глава.
Философские пропастиПреподобный Иустин (Попович)Издательский Совет Русской Православной Церкви, 2005 годНабрано без примечаний.
Достоевский не всегда был современным, но всегда — со–вечным. Он со–вечен, когда размышляет о человеке, когда бьется над проблемой человека, ибо страстно бросается в неизмеримые глубины его и настойчиво ищет все то, что бессмертно и вечно в нем; он со–вечен, когда решает проблему зла и добра, ибо не удовлетворяется решением поверхностным, покровным, а ищет решение сущностное, объясняющее вечную, метафизическую сущность проблемы; он со–вечен, когда мудрствует о твари, о всякой твари, ибо спускается к корням, которыми тварь невидимо укореняется в глубинах вечности; он со–вечен, когда исступленно бьется над проблемой страдания, когда беспокойной душой проходит по всей истории и переживает ее трагизм, ибо останавливается не на зыбком человеческом решении проблем, а на вечном, божественном, абсолютном; он со–вечен, когда по–мученически исследует смысл истории, когда продирается сквозь бессмысленный хаос ее, ибо отвергает любой временный, преходящий смысл истории, а принимает бессмертный, вечный, богочеловеческий, Для него Богочеловек — смысл и цель истории; но не всечеловек, составленный из отходов всех религий, а всечеловек=Богочеловек." Преп.
Cлово архимандрита Иустина проникает в мысль самого Апостола Любви так глубоко, что 1900 лет, отделяющие нас от момента написания этого послания, как бы сглаживаются и кажется, что обращено оно именно и непосредственно к нам – современным людям мира, уже не знающего Бога подобно тому, как мир первого столетия Его еще не знал…
Исследование написано сербским богословом в 1931 году.Читатель, которого занимают проблемы миссии России, найдет в книге много поднимающих самооценку идей. "Своей "непогрешимостью" и гордой самодостаточностью европейский человек осудил себя на смерть, после которой, по законам людской логики, нет Воскресения, а Европу превратил в обширное кладбище, из которого не воскресают. Но славянский человек в своей евангельской грусти и в своей всечеловеческой любви чувствует, верует и знает: только благой и чудесный Богочеловек может победить смерть и воскресить каждого мертвеца, обессмертить каждого смертного и европейское кладбище превратить в питомник Воскресения и бессмертия".В книге подробно рассматривается философия Достоевского, особое внимание уделяется ее мистической составляющей.
Книга посвящена исследованию вопроса о корнях «сергианства» в русской церковной традиции. Автор рассматривает его на фоне биографии Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского; 1943–1944) — одного из самых ярких и противоречивых иерархов XX столетия. При этом предлагаемая вниманию читателей книга — не биография Патриарха Сергия. С. Л. Фирсов обращается к основным вехам жизни Патриарха лишь для объяснения феномена «сергианства», понимаемого им как «новое издание» старой болезни — своего рода извращенный атеизмом «византийский грех», стремление Православной Церкви найти себе место в политической структуре государства и, одновременно, стремление государства оказывать влияние на ход внутрицерковных дел. Книга адресована всем, кто интересуется историей Русской Православной Церкви, вопросами взаимоотношений Церкви и государства.
Монография протоиерея Георгия Митрофанова, известного историка, доктора богословия, кандидата философских наук, заведующего кафедрой церковной истории Санкт-Петербургской духовной академии, написана на основе кандидатской диссертации автора «Творчество Е. Н. Трубецкого как опыт философского обоснования религиозного мировоззрения» (2008) и посвящена творчеству в области религиозной философии выдающегося отечественного мыслителя князя Евгения Николаевича Трубецкого (1863-1920). В монографии показано, что Е.
Книга отражает некоторые результаты исследовательской работы в рамках международного проекта «Христианство и иудаизм в православных и „латинских» культурах Европы. Средние века – Новое время», осуществляемого Центром «Украина и Россия» Института славяноведения РАН и Центром украинистики и белорусистики МГУ им. М.В. Ломоносова. Цель проекта – последовательно сравнительный анализ отношения христиан (церкви, государства, образованных слоев и широких масс населения) к евреям в странах византийско-православного и западного («латинского») цивилизационного круга.
Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.
Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.