Записки на досуге - [4]
Ничто так не затемняет сердце, как чувственные желания. Но сердце — глупо. Сколько ни говори о мимолётности запахов, сколько ни тверди о том, что напитавший одежды аромат благовонных курений — летуч, всё равно он волнует сердце. Святой отшельник Кумэ увидел с высоты своего полёта белые ноги женщины, что стирала бельё, потерял свой дар и свалился на землю. И это столь объяснимо — ведь её руки, ноги и тело были так приятно округлы, так несравненно милы…
Пышные волосы более всего пленяют мужчину. Пусть сама женщина скрыта ширмой, но по её речам легко судить о её нраве и сердце. Если женщине удалось ненароком смутить сердце мужчины, она теряет покой и сон, её уже не остановить. Она терпит то, чего раньше не желала терпеть, её мысли полны одной любовью. Корни любви — глубоко в земле, истоки её — высоко в горах. Глаза и уши, нос и язык, тело и сердце рождают желания многие, но каждое из них можно одолеть. И только любовную горячку ничем не остудишь. Стар и млад, мудрец и дурак — все ей подвластны. Оттого и говорят, что верёвкой, сплетённой из женских волос, можно увлечь за собой даже слона, а флейтой, сработанной из женской туфли, приманишь оленя во время осеннего гона. Должно сказать себе о пагубе любви — остерегаться её и страшиться.
Дом человечий должен быть удобен и устроен по сердцу. Пусть этот дом — лишь временное пристанище, но и оно требует вкуса. Там, где в спокойствии пребывает человек благородный и тонкий, даже луч луны, проникающий в его жилище, по-особому ярок. Пусть этот дом будет устроен не на нынешний изощрённый лад, всё равно он чудесен. Состарившиеся деревья, растущая по своей прихоти и не тронутая человеком трава, ладно сработанные веранда и изгородь, разбросанные тут и там вещи — всё это навевает незамутнённые мысли о временах бывших.
Когда же в дому на славу потрудились плотники и столяры, когда в нём на каждом шагу попадается чудная, диковинная китайская и японская утварь, когда деревья и травы растут не сами собой, а по человечьему умыслу, тогда глазам становится тяжко и больно. И что же — жить здесь всегда? Посмотришь и скажешь: а ведь всё это рассеется вместе с дымом времён, в мгновение ока…
Дом много скажет о его владельце.
Так, Фудзивара Санэсада над коньком крыши своей усадьбы протянул верёвку — чтобы ястребы не садились. Когда стихотворец Сайгё увидел её, сказал: «Ястребов здесь не видно, как-то не по себе делается. Но уж, видать, такой этот Санэсада человек». Так что Сайгё ушёл и, говорят, больше здесь не показывался.
Я вспомнил об этом случае, когда заметил верёвку над крышей храма Косака, где пребывал принц Аянокодзи. Люди объяснили мне: «Вороны садились на крышу и лягушек из пруда таскали. А принцу их жалко стало». Такое объяснение пришлось мне по нраву. Откуда мне знать — может, и у Санэсада были причины по-своему поступить.
Как-то раз, в десятой луне, направлялся я в одну горную деревню и проходил местечко под названием Курусуно. Шёл я по поросшей мхом бесконечной тропе и вдруг увидел одинокую хижину. Тишина. И только слышны капли воды, падающей из бамбуковой трубы, занесённой листвой. На алтаре под открытым небом — хризантемы и красные листья клёнов. А значит, и люди где-то рядом. «Надо же! И здесь тоже живут!» — подумал я в умилении. Тут я приметил в саду большое мандариновое дерево. Его ветви ломились под тяжестью плодов. Но только вокруг дерева высился глухой забор. Это меня протрезвило. Ах, если бы только не этот забор…
Если сыщется человек одного с тобой сердца, как утешительно вести с ним бесконечные беседы и тешить душу разговором — пустячным и важным. Если же такого собеседника не находится — приходится только поддакивать. Тогда уж лучше одному остаться… Ты настроился поговорить по-человечески, ты хочешь, чтобы тебя выслушали, но вдруг твоему собеседнику покажется что-то не так и он скажет со злобой и вызовом: нет, я с тобой не согласен, поскольку на самом деле всё обстоит так-то и так-то. Ты хочешь найти в беседе отдохновение, но если приходится иметь дело с человеком, который на тебя хоть чуть-чуть не похож, лучше говорить о сущих пустяках. И тогда ты думаешь с печалью, насколько далёк этот человек от того, что называют сердечным другом.
Устроиться под светильником, раскрыть достойную книгу, подружиться с людьми прошлых времён, которых ты никогда не видел… Есть ли ещё иная такая услада?
Достойные книги — это «Изборник изящных словес», стихи Бо Цзюйи, речения Лао Цзы, сочинения Чжуан Цзы. Среди давних сочинений учёных людей из нашей страны тоже немало достойных.
Все поименованные Канэёси сочинения и авторы — китайского происхождения. «Изборник изящных словес» («Вэньсюань») — антология древнекитайской поэзии и прозы, составлена в VI веке.
Японские стихи тоже полны очарования. Даже человек подлый, даже лесоруб покажутся достойными внимания, если воспеть их в стихах. Если сказать «на ложе почивающего вепря», то и сам страшный зверь покажется добрее.
В стихах недавних времён можно встретить и удачную строчку, но, в отличие от старых поэтов, здесь по какой-то причине за словами не скрывается очарование. Ки-но Цураюки писал:
«Записки от скуки» — это нанизанные одна на другую, перекликающиеся, резонирующие, но не посягающие на свободу друг друга мысли о человеке, его истинной природе. Бесцельность — их цель, красота — их замысел, — не наставлять, а освещать вспышками разума мрак жизни и потаенную красоту человека.
Настоящее издание — первое общедоступное собрание сочинений синолога и этнографа П. В. Шкуркина (1868–1943), одного из самых известных востоковедов русской эмиграции, многолетнего друга и соратника В. К. Арсеньева, с 1913 г. жившего в Китае, позднее в США. Сочинения Шкуркина, который собрал и перевел на русский язык множество китайских и корейских сказаний и легенд, до сих пор оставались известны лишь ученым либо выпускались минимальными тиражами по спекулятивным ценам, что препятствовало знакомству с ними широкого круга читателей.Во второй том собрания вошли переложения классических китайских легенд и сказаний — народной «Легенды о Белой Змее», ставшей основой многочисленных драматических и оперных постановок, кинофильмов и т. д., а также знаменитого даосского сказания «Путешествие восьми бессмертных за море».
Сквозь тысячелетия и века дошли до наших дней легенды и басни, сказки и притчи Индии — от первобытных, переданных от прадедов к правнуком, до эпических поэм великих поэтов средневековья. Это неисчерпаемая сокровищница народной мудрости. Горсть из этой сокровищницы — «Хитопадеша», сборник занимательных историй, рассказанных будто бы животными животным и преподанных в виде остроумных поучений мудрецом Вишну Шармой избалованным сыновьям раджи. Сборник «Хитопадеша» был написан на санскрите (язык древней и средневековой Индии) и составлена на основе ещё более древнего и знаменитого сборника «Панчатантра» между VI и XIV веками н.
Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.
Японская любовная новелла XII века о девушке с необычными взглядами на жизнь.
"Основную задачу этой маленькой книги я вижу в том, чтобы дать читателю в доступной и не-специалисту форме представление, как и в чем свидетельства басен Мхитара Гоша и Вардана Айгекца могут помочь правильному пониманию истории средневековой Армении (да и всего Кавказа), обстановки XII–XIII вв." Иосиф Орбели.
Шейх Фарид ад-Дии Аттар Нишапури — духовный наставник и блистательный поэт, живший в XII в. Данное издание представляет собой никогда не публиковавшийся на русском языке перевод знаменитой поэмы Аттара «Логика птиц», название которой может быть переведено и как «Язык птиц». Поэма является одной из жемчужин персидской литературы. Сюжет её связан с историей о путешествии птиц, пожелавших отыскать своего Господина, легендарного Симурга, — эта аллегория отсылает к историям о реальных духовных странствиях людей, объединившихся во имя совместного поиска Истины, ибо примеры подобных объединений в истории духовных подъемов человечества встречаются повсеместно. Есть у Аттара великие предшественники и в литературе народов, воспринявших ислам, —в их числе достаточно назвать Абу Али ибн Сину и Абу Хамида аль-Газали, оставивших свои описания путешествий к Симургу.
В сборнике «Никто не узнает…» представлены тринадцать рассказов известного южнокорейского писателя и кинодраматурга Ким Ёнха. Читаются они легко и свободно, хотя жанрово окрашены по-разному: одни реалистичны, другие соседствуют с романтической и психологической «мистикой», а некоторые — даже с элементами фантастики и детектива. Написанные с удовольствием, эти рассказы несомненно найдут заинтересованного читателя.
Император и его аристократическое окружение, институты власти и заговоры, внешняя политика и стиль жизни, восприятие пространства и времени, мифы и религия… Почему Япония называется Японией? Отчего японцы отказались пить молоко? Почему японцы уважают ученых? Обо всем этом и о многом другом — в самом подробном изложении, какое только существует на европейских языках.
Книга известного япониста представляет собой самое полное в отечественной историографии описание правления императора Мэйдзи (1852–1912), которого часто сравнивают с великим преобразователем России – Петром I. И недаром: при Мэйдзи страна, которая стояла в шаге от того, чтобы превратиться в колонию, преобразилась в мощное государство, в полноправного игрока на карте мира. За это время сформировались японская нация и японская культура, которую полюбили во всем мире. А. Н. Мещеряков составил летопись событий, позволивших Японии стать такой, как она есть.
В каждой культуре сплелись обыденные привычки и символические смыслы. Японская культура — не исключение. Автор многочисленных книг о Японии А.Н. Мещеряков рассказывает о буднях обитателей этой страны и о том символическом мире, который они создали. Эта книга — подарок каждому, кто хочет понять, как живут японцы и как они видят сотворенный ими мир. Книга богато иллюстрирована и обращена к тем, кто интересуется культурой народов Дальнего Востока.