Записки на досуге - [6]
О чём это я? Картина зимнего увядания вряд ли много хуже осенней. Трава на берегу пруда испятнана алыми листьями, утренняя изморозь бела, парок клубится над ручьём. Красиво. Когда близится конец года, забавно наблюдать, как разом засуетились люди.
Сказать о грустном? Печально видеть, как в последней декаде года на холодном и чистом небе сияет луна, но ей никто не любуется. Церемония возглашения имён будд и проводы государевых посланцев с подношениями могилам предков производят сильное и внушительное впечатление. Обилие дел во дворце накладывается на приготовления к встрече весны. Впечатляет. Интересно, что обряд почитания четырёх сторон света следует сразу за обрядом изгнания скверны.
В последнюю ночь старого года люди в кромешной темноте хватают сосновые факелы и до полночи носятся по улицам, стучат в ворота. И зачем это нужно? Они кричат, вопят, носятся так, что их ноги летят над землёй, но с рассветом наступает мёртвая тишина и тогда ощущаешь печаль расставания с ушедшим годом. Считается, что в эту ночь являются души предков и их следует почтить, но этот обряд в столице больше не справляют. Убедившись своими глазами, что в восточных провинциях люди всё ещё верны ему, я был приятно удивлён.
Вообще-то в первый день нового года небо — такое же, как и в последний день года старого, но сердце твоё ощущает себя на удивление другим. Перед домами на широких улицах столицы красуются сосны, вид живописный и праздничный. И это тоже приятно.
Под «праздником Танабата» имеется в виду праздник, связанный с китайской легендой: возлюбленные (Пастух и Ткачиха — звёзды Вега и Альтаир) имеют возможность встретиться только один раз в году, в эту ночь они пересекают Небесную Реку (Млечный Путь).
Некий отшельник сказал однажды: «Ничто не держит меня в этом мире, только с небом расстаться жалко». Да, он прав, возразить нечего.
Из всех занятий смотреть на луну — самое утешительное. Некий человек сказал: «Нет ничего лучше луны». Другой ему возразил: «Нет, в росе очарования больше».
Смешно. У каждой поры — своя прелесть. Луна и сакура — не исключение. А вот ветер волнует сердце всегда. Не имеет отношения к времени года и красота чистых речных вод, бьющихся о скалы. В своё время я был поражён такими китайскими стихами:
Цзи Кан говорил так: «Брожу по горам, плыву по озёрам. Вижу рыб и птиц — вот и сердцу услада». Нет большей отрады, чем скитаться далеко-далеко, там, где воды чисты, там, где травы свежи.
Сильнее всего я тоскую по временам давним. Нынешние обыкновения всё больше клонятся к упадку. И даже мебель, сработанная нынешним мастером, хороша только тем, что повторяет старую. И даже обрывки старых писем производят глубокое впечатление.
Нынешние же речи поистине жалки. Раньше во дворце командовали: «Поднять повозку!», «Зажечь светильники!», а теперь говорят: «Поднять!», «Зажечь!» Вместо того чтобы говорить: «Работникам хозяйственного отдела построиться, засветить факелы!», теперь командуют «Засветить!» Помещение для чтения «Сутры золотого сияния» в присутствии государя именовали «Высочайшей хижиной», а теперь кличут просто «Хижиной». Один пожилой человек очень по этому поводу досадовал.
Говорю о мире, который клонится к упадку и концу, но как же прекрасен священный государев дворец! В нём нет ничего от мирского. Как тешат слух своей внушительностью названия: Росистый Терем, Зала Утреннего Застолья… Дворец такой-то, такие-то врата… Сказанные во дворце, даже простые слова, которые произносят и в доме человека низкого, наполняются особым смыслом. Ставенки, малый дощатый настил, высокие раздвижные двери… Как славно звучит команда: «К ночи готовьсь!» И как прелестно услышать в государевой опочивальне: «Светильники немедля зажечь!» Когда назначают на новую должность, забавно выглядят спесивые лица вельмож и разной мелкой сошки. Как-то раз было мне смешно наблюдать, как они спят во дворце в холодную зимнюю ночь — один здесь ютится, другой там.
Главный министр Фудзивара Кинтака как-то обмолвился: «Колокольцы, что висят в Зале Священного Зеркала, имеют звук приятный и чистый».
Перед тем как принцесса крови станет верховной жрицей святилища Исэ, она отправляется в святилище Нономия, чтобы совершить там очистительные обряды. Облик принцессы изящен и привлекателен. Ей запрещено произносить слова «сутра» и «Будда». Вместо этого она должна говорить «цветная бумага» и «Тот, кто внутри».
Святилища родных богов настолько очаровательны, что невозможно пройти мимо. Они возведены среди вековых деревьев, окружены священной оградой, на священном дереве сакаки — очистительные белые полотнища. Великолепно! Особенно хороши святилища Исэ, Камо, Касуга, Хирано, Сумиёси, Мива, Кибунэ, Ёсида, Охарано, Мацуно и Умэномия.
Этот мир текуч, как стремнины реки Асука. Время бежит, всё уходит в небытие, радости и печали приходят и уходят, места, где роились люди, приходят в запустение, дом остался прежним, но теперь в нём живут другие… Персик и слива — немы, с кем поговоришь о временах былых? Делается не по себе, когда видишь развалины дома, в котором когда-то кипела жизнь — давно, ещё до той поры, как ты мог увидеть его.
«Записки от скуки» — это нанизанные одна на другую, перекликающиеся, резонирующие, но не посягающие на свободу друг друга мысли о человеке, его истинной природе. Бесцельность — их цель, красота — их замысел, — не наставлять, а освещать вспышками разума мрак жизни и потаенную красоту человека.
«Кадамбари» Баны (VII в. н. э.) — выдающийся памятник древнеиндийской литературы, признаваемый в индийской традиции лучшим произведением санскритской прозы. Роман переведен на русский язык впервые. К переводу приложена статья, в которой подробно рассмотрены история санскритского романа, его специфика и место в мировой литературе, а также принципы санскритской поэтики, дающие ключ к адекватному пониманию и оценке содержания и стилистики «Кадамбари».
Аттар, звезда на духовном небосклоне Востока, родился и жил в Нишапуре (Иран). Он был посвящен в суфийское учение шейхом Мухд ад-дином, известным ученым из Багдада. Этот город в то время был самым важным центром суфизма и средоточием теологии, права, философии и литературы. Выбрав жизнь, заключенную в постоянном духовном поиске, Аттар стал аскетом и подверг себя тяжелым лишениям. За это он получил благословение, обрел высокий духовный опыт и научился входить в состояние экстаза; слава о нем распространилась повсюду.
Японская любовная новелла XII века о девушке с необычными взглядами на жизнь.
"Основную задачу этой маленькой книги я вижу в том, чтобы дать читателю в доступной и не-специалисту форме представление, как и в чем свидетельства басен Мхитара Гоша и Вардана Айгекца могут помочь правильному пониманию истории средневековой Армении (да и всего Кавказа), обстановки XII–XIII вв." Иосиф Орбели.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборнике «Никто не узнает…» представлены тринадцать рассказов известного южнокорейского писателя и кинодраматурга Ким Ёнха. Читаются они легко и свободно, хотя жанрово окрашены по-разному: одни реалистичны, другие соседствуют с романтической и психологической «мистикой», а некоторые — даже с элементами фантастики и детектива. Написанные с удовольствием, эти рассказы несомненно найдут заинтересованного читателя.
Книга известного япониста представляет собой самое полное в отечественной историографии описание правления императора Мэйдзи (1852–1912), которого часто сравнивают с великим преобразователем России – Петром I. И недаром: при Мэйдзи страна, которая стояла в шаге от того, чтобы превратиться в колонию, преобразилась в мощное государство, в полноправного игрока на карте мира. За это время сформировались японская нация и японская культура, которую полюбили во всем мире. А. Н. Мещеряков составил летопись событий, позволивших Японии стать такой, как она есть.
Император и его аристократическое окружение, институты власти и заговоры, внешняя политика и стиль жизни, восприятие пространства и времени, мифы и религия… Почему Япония называется Японией? Отчего японцы отказались пить молоко? Почему японцы уважают ученых? Обо всем этом и о многом другом — в самом подробном изложении, какое только существует на европейских языках.
В каждой культуре сплелись обыденные привычки и символические смыслы. Японская культура — не исключение. Автор многочисленных книг о Японии А.Н. Мещеряков рассказывает о буднях обитателей этой страны и о том символическом мире, который они создали. Эта книга — подарок каждому, кто хочет понять, как живут японцы и как они видят сотворенный ими мир. Книга богато иллюстрирована и обращена к тем, кто интересуется культурой народов Дальнего Востока.