Записки Мегрэ. Первое дело Мегрэ. Петерс Латыш - [56]

Тогда ему в голову пришел другой план: спокойно расплатиться с хозяином и, воспользовавшись отсутствием Луи, позвонить в особняк и попросить мадемуазель Жандро или хотя бы юную Мари.

Он не сделал ни того, ни другого. Пока он раздумывал, со стороны улицы Бланш подъехал фиакр. Извозчик в шапке из вареной кожи внимательно всматривался в номера домов и в конце концов остановился возле особняка Жандро. Он не стал слезать со своего сиденья – похоже, ему были даны конкретные указания. Флаг на его таксометре был спущен[9].

Прошло не больше трех минут. В проеме мелькнула мышиная мордочка Мари, ее фартук и кружевной чепец. Затем она исчезла и вернулась с дорожной сумкой, огляделась по сторонам и направилась к фиакру.

Мегрэ не мог слышать через стекло, что она говорит извозчику. Тот, не вставая с места, поднял сумку, которая казалась не очень тяжелой, и поставил рядом с собой.

Мари быстрой неровной походкой вернулась в дом. У нее была тонкая осиная талия, и она выглядела такой миниатюрной, что копна густых волос, казалось, перевешивает и тянет ее назад.

Она скрылась в доме, и секунду спустя появился новый персонаж – молодая женщина, девушка, высокая, крепкая, одетая в темно-синий костюм и синюю шляпку с белой вуалеткой в крупный горох.

Почему Мегрэ покраснел? Потому что он видел ее в одной ночной рубашке в неубранной комнате служанки?

Разумеется, это была не служанка. Это могла быть только Лиз Жандро, которая, несмотря на спешку, держалась с большим достоинством. Слегка покачивая бедрами, она приблизилась к фиакру и села в него.

Мегрэ был так взволнован, что чуть не забыл посмотреть на номер фиакра: 48. Он тут же записал его и снова покраснел под взглядом Помеля.

– Вот так! – вздохнул последний, выбирая очередной кувшин.

– Что – вот так?

– Вот так это делается в порядочных семьях, как они утверждают.

На его лице отражалось ликование, но улыбнуться он все же не удосужился.

– Вы ведь этого ждали, не так ли?

– О чем вы?

Он презрительно скривился и подвинул Мегрэ очередную рюмку. Всем своим насупленным видом он словно говорил: «Играйте в прятки, если хотите!»

Мегрэ, спохватившись, решил вновь вернуть его расположение:

– Это ведь была мадемуазель Жандро?

– Да, месье, кофе «Бальтазар». Полагаю, мы не скоро увидим ее на нашей улице.

– Думаете, она отправилась в путешествие?

Взгляд мужчины стал тяжелым. Он смотрел на молодого посетителя с высоты своих пятидесяти или шестидесяти лет, несчетного количества рюмок, выпитых за всю жизнь с самыми разными людьми и знания всех секретов квартала.

– На кого вы работаете? – внезапно недоверчиво спросил он.

– Ну… ни на кого…

Простой взгляд, говоривший яснее любых слов: «Ты лжешь!»

Затем, пожав плечами:

– Тем хуже для вас!

– А что вы подумали?

– Признайтесь, что вы уже рыскали по нашему кварталу?

– Я? Клянусь вам…

Это было правдой. Он испытывал потребность доказать, что достоин доверия. Хозяин спокойно разглядывал его и, по всей видимости, колебался.

– Я вас принял за друга графа, – вздохнув, наконец произнес он.

– Какого графа?

– Неважно, раз уж это не так. У вас похожая походка, иногда вы так же сутулитесь.

– Вы думаете, что мадемуазель Жандро поехала к графу?

Помель ничего не ответил, потому что наблюдал за Луи, который вновь показался на углу улицы Фонтен. Поскольку он ушел через улицу Бланш, получалось, что он сделал круг, обойдя квартал. Вид у него был довольный. Казалось, он просто прогуливается, наслаждаясь солнечной погодой. Окинув взглядом пустынную улицу, Луи с видом человека, заслужившего бокал белого вина, вошел в табачную лавку на углу.

– Он заходит к вам?

В ответ последовало категоричное, сухое «нет».

– У него гнусная физиономия.

– У многих людей гнусные физиономии, ничего тут не поделаешь.

Мегрэ почудился намек в его словах. А хозяин продолжил, словно разговаривая сам с собой, в то время как с кухни доносился звон посуды:

– Еще бывают люди искренние, а бывают скрытные.

Мегрэ не покидало ощущение, что всего один шаг отделяет его от важных открытий, но, к сожалению, этим шагом было доверие Помеля, насквозь пропитанного кальвадосом. Неужели теперь слишком поздно завоевать его? Видимо, Мегрэ окончательно упал в глазах хозяина, заявив, что не был другом графа. У него сложилось стойкое ощущение, что все утро прошло под знаком недоразумения.

– Я сотрудник частного детективного агентства, – на всякий случай сказал он.

– Надо же!

Ведь его шеф велел ему не впутывать в это дело полицию.

Он решил солгать, чтобы узнать правду. Многое бы он отдал, чтобы в эту минуту быть на двадцать лет старше и выглядеть так же уверенно, как его собеседник.

– Я предполагал, что должно что-то произойти.

– Как видите, произошло.

– Значит, вы считаете, что она не вернется?

Должно быть, он снова промахнулся, так как Помель не без некоторого сочувствия лишь пожал плечами. Тогда Мегрэ попробовал подойти с другой стороны.

– Теперь я угощаю, – заявил он, показывая на глиняные кувшины.

Неужели хозяин откажется с ним выпить? Тот еще раз пожал плечами и проворчал:

– В это время дня лучше откупорить бутылочку вина.

Он спустился за ней в погреб. Мегрэ ощутимо покачивало после всех рюмок кальвадоса, выпитых за день, зато Помель сохранял твердую походку, и лестница без перил, больше походившая на трап, совершенно его не пугала.