Записки из Японии - [9]

Уже пройдя мимо и осознав, что чайный магазинчик остался где-то позади и вот если именно сегодня зайти не удастся – верно, не получится и вовсе, – так вот, под влиянием необъяснимых сил, я повернула на 180 градусов и зашла в магазинчик. Меня встретил приветливый мужчина, на вид лет пятидесяти, с яркой, честно признаться, не совсем японской внешностью, тем не менее, как в дальнейшем он мне сам поведал, он оказался японцем.

«Ирассяимасэ», – вежливо сказал он мне, что не показалось мне необычным, так как в любом магазине в Японии посетителя непременно зазывают, приглашают зайти, приветствуют этой фразой.

Храм Ко: соко: тай-дзингу

«Присаживайтесь и немного отдохните», – вежливо пригласил он меня присесть, подливая зеленый холодный чай в небольшую японскую кружечку.

Сбоку в чайном магазинчике был стол прямоугольной формы, я села с одного края, а господин Савада, как он мне представился, с другого. Усаживаясь, я спросила, какой бы чай он мне посоветовал купить, и он в ответ указал на пакетики чая трех видов, которые были помещены аккуратно в корзинки, а те находились на том самом столе, за которым мне довелось провести столько часов за интересной беседой и неизмеримым количеством выпитого нами прохладного, освежающего зеленого чая. Как же это по-японски…

Беседа оживилась сама собой – ее даже не нужно было как-то поддерживать, – она понесла нас, словно по течению горной реки… Главное, меня ни на минуту не покидало ощущение, словно мы знакомы с этим человеком уже много лет и понимаем друг друга с полуслова, несмотря на разницу в возрасте, явную и очевидную разницу в национальной принадлежности и, главное, наличие языкового барьера, поскольку, как бы там ни было, японский язык, хоть и казался уже настолько близким, не являлся моим родным языком.

«Меня зовут Савада», – так господин назвался, именно по фамилии, а не как иначе, ибо в Японии не принято говорить имя, данное родителями, малознакомым людям.

Представилась и я, как обычно, по имени, объяснив это тем, что фамилию воспроизвести достаточно трудно. Собеседнику такого объяснения было вполне достаточно, несмотря на то, что он был японцем. Так мы и договорились: называть меня по имени, чего мне было более чем достаточно.

Внутри храма, инструкция, как совершать моления

«Удивительно, с открытия магазина ни один иностранец сюда не заходил… Так странно, вы первая иностранка…» – поведал господин Савада.

«Да и открыл я лавочку в этом месте 23 июня, но вот пока иностранцев не было», – продолжал он.

«А мне как раз захотелось купить настоящий японский чай и увезти его в Россию, ведь 29 сентября уже уезжаю на родину…» – сказала я.

«Уже, так скоро?! Ну вот, жаль, что не зашла сюда раньше, а то вот уезжаешь совсем скоро, времени на общение просто нет… Но все же здорово, что заглянула сюда», – сказал господин Савада.

Аня у входа в храм

Как-то неожиданно он спросил меня: «Знаешь, здесь ведь совсем неподалеку есть синтоистское святилище Ко: соко: тай-дзингу, слышала что-нибудь о нем?»

«Нет», – сказала я, не подумав или не осознав, какими иероглифами записывалось его название, поскольку однажды я о нем слышала и даже считала, что побывала в нем, приняв за него другое синтоистское святилище, которое находилось рядом с дворцом бракосочетаний, но совсем не там, где оно на самом деле было.

Храмовые зарисовки

«Как же, ты же, получается, живешь совсем рядом. И не слышала ничего?!» – переспросил он, на что я снова ответила отрицательно, все еще не осознавая, о чем идет речь.

В тот самый момент я познакомилась с удивительным фразеологизмом, который повторяю и цитирую и по сей день: то: дай ва мото кураси дэсу – что означает «Область вокруг маяка всегда темная». То есть мы ищем чего-то прекрасного, стремясь в неизведанное далеко, хотя настоящая красота прямо перед нами – вот она, протяни руку, и ты поймешь, что перед тобой невероятный мир, которым ты удостоен чести наслаждаться каждый день, открывая глаза и лишь на время сна покидая его в поисках чего-то другого…

Волосы, ниспадающие на глаза…

Впервые оказалась, наряду с другими японскими студентами, на лекции в Тояма-дайгаку (университет г. Тояма), и в глаза сразу бросилась одна невероятно необычная поведенческая модель, хотя вполне свойственная замученным наладившейся личной жизнью ли, байто (с япон. «подработка») ли, гакусэй-тати (с япон. «господа студенты»)… Нет, любопытные и благодарные слушатели непременно присутствовали там, но по большей части это были сонные студенты, готовые делать все, что угодно, только не слушать очередную нудную лекцию, когда за окнами их ждет и так и манит настоящая захватывающая жизнь, полная неожиданностей. Признаться, не могу применить последнюю фразу ко всем, однако те из них, кто так или иначе долго и продуктивно общались с иностранцами, ничем не отличались от последних. People are people: мы мечтаем об одном и том же, тоскуем по таким же, как мы, устаем и ленимся примерно одинаково.

Город Нара

Так вот, вернемся же, наконец, к описанию этой поведенческой модели. Надеюсь, дорогой читатель, вы имеете хотя бы отдаленное представление о так полюбившихся японским мальчикам прическах, с длинными кудряшками (появляющимися благодаря химическим завивкам и долговременным укладкам), нависающими на глаза, или просто достаточно хаотично уложенными длинными волосами. Так что, говоря простыми словами, японские парни не то что не гнушаются модельных стрижек, они, скорее, отдают им полное предпочтение. Коротко стригутся, пожалуй, только спортсмены или любители подобного стиля. Остальные же вынуждены перманентно поправлять небрежно ниспадающие на лоб и глаза локоны. И это очень удобно: ведь не только девушки, но и юноши могут использовать длинные волосы как навес, как некие шоры, скрывая не то закрытые глаза, не то отсутствующее внимание, не то неожиданно заставший врасплох сон. Да и преподаватели, не чета нашим, российским, то ли упорно делают вид, что не замечают этого, еще храня память о, казалось бы, недалеком времени, когда они и сами были молоды, то ли дипломатично и очень по-японски стараются не задеть, не обидеть, не перейти грань и не забраться в личное пространство их