Записки из Японии - [5]

Токио, паук

И как же все-таки трудно подстроиться в ситуации полного одиночества!.. Неужели и правда нет здесь ни одного человека, на которого можно было бы опереться. А ведь без этого человеку нельзя…

Под неустанным присмотром богов (Спасибо, как ведь все-таки прекрасно: я живу!)

2009–06–15

Выставка в музее Татэяма[1] состояла из 2-х отделений, помещенных, соответственно, на 2-м и 3-м этажах. Мы остановились на втором (кстати говоря, преодолев уже и третий, так как мы с него начали) в надежде понять, что же было написано на пояснительном стенде. Там было написано, что, дескать, Татэяма в кругах японской аристократии и учеников-аскетов (паломников) стала считаться адом. Далее следовала строчка из «Манъесю:»[2], как раз в которой присутствовало не совсем переводимое слово. То есть, признаться честно, смысл был и так очевиден из контекста, но нам захотелось истины.

На фоне гор Татэяма

Работница музея, заметив, как тщетно мы пытались найти что-то стоящее в объяснениях словаря, вежливо поинтересовалась: «Вам интересна эта тема? Вы знаете, наверное лучше пригласить специалиста, и он вам все объяснит», – и с этими словами торопливо вышла из зала. Уже через некоторое время появилась фигура «специалиста». Довольно высокий, харизматичный дядечка… Вот только по прошествии пары минут появился еще один, пониже. Ему-то и была передана эстафетная палочка от нашего предыдущего «гида» со словами: «Да, вот, кстати, и настоящий специалист, а я вообще биолог!» И, улыбнувшись, посмотрев на настоящего специалиста, сказал: «Гамбаттэ кудасай» (с япон. «ну, старайтесь»). Все засмеялись, а биолог убежал, кажется обедать. По крайней мере, по-моему, так он и сказал.

Магатама

Вернемся, наконец, к тому стихотворению из «Манъесю:». Буквальный перевод его гласил: «Снег в горах Татэяма можно созерцать даже летом: они находятся под непрестанным присмотром богов». Да, действительно, в Японии – это небывалая редкость – снег, а тем более зимой… Не удивительно, что горы автоматически приобрели статус мистических, небывалых, необыкновенных. Господин «специалист» (так мы теперь и будем его называть за неимением других вариантов, так как, будучи совершенно поглощенная его рассказом, я просто забыла спросить его имя… которое мне ровно так же и не посчастливилось запомнить во время его айсацу (с япон. «представления»), о, стыд мне) был вынужден отвечать на непрекращающиеся вопросы двух very hungry гайдзинов, вдобавок еще и подкованных по его теме.

Первый вопрос был очень простым: «С какого периода и почему горы Татэяма приобрели статус японского ада?» Так вот, он нам поведал многое, очень ценное, чем я и хочу с вами поделиться, ибо желание насладиться еще раз его рассказом во мне живо и очень сильно. «Произошло это приблизительно в середине X века», – начал свой рассказ «специалист».

Мост между мирами

Чтобы не смущать читателя своими скучными научными разглагольствованиями, скажем несколько вводных слов о буддизме, поскольку это философское учение и будет ключевым словом настоящей главы. Как известно, буддизм проник в Японию уже в V веке, а в VI основательно укоренился на японской почве.

Однако к тому моменту и в самом буддизме успело очень многое поменяться, он прошел великий путь, видоизменяясь, переписываясь, выходя в свет в виде различных изданий. По прошествии 10 000 лет после смерти Шакья Муни в Индии наступила Эпоха Конца Закона, когда уже, казалось бы, совсем исчезли люди, стремившиеся постичь истину, ученики и учителя, представители учения – все кануло в Лету, а войны то и дело вспыхивали тут и там. Люди невольно стали задумываться о том, что же будет после смерти, каков он, другой мир. Все мироздание поделили на 6 миров (японский вариант звучал как рокудо:), через которые проходит человек в цепи перерождений, просыпаясь в одном мире и вновь появляясь на свет в другом.

Одним из этих миров был дзигоку-сэкай – то есть ад. Индийские представления о существовании ада, так называемого места расплаты за грехи, совершенные еще при жизни, прекрасно себя чувствовали на японской почве. Более того, даже местонахождение ада было четко определено в пространстве и территориально – адом стали считать долину гор Татэяма, так и обозначив ее на карте: Татэяма-дзигоку-тани (с япон. «Адская долина гор Татэяма»).

Лес у гор Татэяма

В X и на протяжении XI века одно за другим появляются издания «Хонте: хо: е: кэнки», «Кондзяку-могогатари», «Хо: моногатари», в том числе описывающие территориальное нахождение ада в Японии в песнях. В последнем, «Хо: моногатари», собрано множество удивительных песен-рассказов, посвященных буддизму, там и указано, что все люди, совершившие что-то плохое, попадают в ад, который находится в горах Татэяма.

Так, на протяжении IX, X, XI вв. за горной цепью Татэяма устойчиво закрепилось функциональное назначение ада Японии. В аду был свой правитель, глава-распорядитель (без этого, поверьте мне, нельзя, иначе кто же будет говорить последнее слово при определении дальнейшего места пребывания душ умерших), носивший имя Энма – еще по индийским представлениям являвший собой справедливость и законность. Он-то и вершил суд над попадающими в горы Татэяма душами. Из Китая было пожертвовано в 1230 году (2-й год