Записки графа Федора Петровича Толстого - [52]
Когда Севербрик видел меня, бившегося в офицерском классе, и зная мою страсть к этому искусству, был так добр, что предложил мне давать окончательные уроки, которые продолжались с полгода. (Впоследствии я дошел до того, что прослыл хорошим рапирным бойцом и мог биться с Горголи[408], считавшимся вторым бойцом на рапирах после Севербрика, и с самим Севербриком.)
Прежде этого, вскоре по выпуске моем в офицеры, известный своею ученостию по математике в Европе академик нашей Академии наук профессор Фусс, преподававший у нас в Морском корпусе на французском языке высшие вычисления и механику, узнав от меня о моем желании продолжать учиться математике, был так добр, что предложил мне ходить к нему продолжать учение, без всякого возмездия. Он меня и в корпусе очень любил за мое прилежание[409].
В одно время батюшка привез домой стеклянный камé[410], изображающий портрет генерала Наполеона[411]. Эта вещица мне очень понравилась, и я, на моем рабочем столе взяв огарок чистого воску, подкрасил его тельным цветом и вылепил с помощию ножичка и булавки копию, и очень верную, с этого камё.
Когда в следующее свидание Фусс увидел у меня на столе эту вещицу, ему она понравилась, и когда он узнал, что это делал я, и каким способом, то очень удивился и сказал, что я имею много способности к художествам и чтоб я не оставлял заниматься художеством как самым приятным препровождением времени. В следующее свидание он мне дал бронзовую медаль, выбитую в честь одного германского ученого[412] с изображением его портрета — скопировать для пробы, что я и исполнил, скопировав этот портрет на круглой аспидной дошечке.
Фусс, увидев эту копию, нашел, что у меня есть решительный талант к художествам, и советовал непременно идти в Академию художеств, спросить там медальорный класс и познакомиться с которым-нибудь из учеников этого класса, чтобы узнать у него, как приготовляется и красится воск для лепления и какие на то потребляются инструменты.
Я не замедлил отправиться в первое свободное время в Академию художеств и отыскать медалиорный класс, где познакомился с учеником Шиловым[413], который научил меня приготовлять воск для лепки из него моделей и красить его в приятный тельный цвет и снабдил меня пальмового дерева стеками[414] разной величины, которыми очень ловко лепить, и дал мне профильную модель для копирования дома[415].
С этих пор я стал посещать медальорный класс всегда, когда занятия науками мне только позволяли. Работа из воску мне очень понравилась, и не прошло и трех недель, как я совершенно хорошо изучил все тонкости механизма лепления из воску. Но об академическом знании рисования я не имел понятия, и все мое познание художеств ограничивалось умением лепить из воску головки и портреты с натуры. В медалиорном классе я учился резать и на стали.
С месяц после того, как я начал ходить в этот класс, в одно утро зашел туда профессор скульптуры Прокофьев[416], весьма талантливый художник, и, удивленный, видя молодого флотского офицера, занимающегося лепкою из воску, подошел ко мне, внимательно рассмотрел мою работу и, узнав мою фамилию и с которого времени я начал заниматься лепкою, нашел во мне очень большие способности к художествам.
Узнав от меня о моем страстном желании учиться художествам, [он] спросил меня: «Скажите, как вы хотите учиться художеству — основательно, как художник, или как все ваши братья-дворянчики только для забавы?»
[Тут я почувствовал настоящее призвание, и что в нем я могу по моему всегдашнему желанию быть обязанным только самому себе и отвергнуть всякие покровительства и протекции, и с этих пор я решился посвятить себя в художники] Я отвечал ему, что хочу знать и научиться художеству основательно и сделаться, если буду в силах, настоящим художником.
«Когда так, то оставьте теперешнее ваше занятие, а попросите у вице-президента (которым был тогда действительный статский советник Чикалевский[417]) билет на право посещать художественные академические классы и начните учиться с самого начала по принятому в Академии курсу».
На другой день я уже имел этот билет и в пять часов после обеда явился в рисовальный класс.
Натуры классы начинаются в пять часов и оканчиваются в семь часов — самое удобное для меня время по моим занятиям. И я всякий день в положенные часы из Семеновского полка, где мы жили[418], ходил в академические классы, не оставляя дома в свободное время от учебных занятий лепить из воску портреты с натуры.
После первого пробного рисунка с оригиналов[419] головы Аполлона я был помещен в рисовальный класс с оригиналов цельных фигур, а через недели две или три перешел в гипсовый класс с бюстов. В этом классе учили академики, к тому определенные, по дежурствам на всю неделю[420]. Тут я познакомился с одним из лучших рисовальщиков натурного класса, получившего обе серебряные медали, — Орестом Адамовичем Кипренским
