Записки графа Федора Петровича Толстого - [5]
Поэтому когда на рубеже 1820–1821 гг. в Союзе благоденствия под воздействием успешных и быстрых военных революций в некоторых странах Западной Европы возникает идея насильственного переворота, Толстой выходит из него.
Тем не менее со многими членами тайного общества он остался в теплых отношениях и продолжал встречаться, принимать их у себя дома. Так, за несколько дней до восстания 1825 г. на маскараде у Толстых Рылеев с одним из братьев Бестужевых (видимо, Александром) и Верстовским, одетые аркадскими пастушками, исполнили трио на кларнетах[38].
И в дальнейшем Толстой поддерживал добрые отношения с друзьями молодости. Декабрист В. И. Штейнгель, возвратившись в столицу после 30 лет каторги и ссылки, писал 16 апреля 1857 г. в Сибирь М. А. Бестужеву: «Граф Толстой Федор Петрович принял меня с полными объятиями так, как будто мы и не разлучались. Какой благородный человек!»[39]
После роспуска Союза благоденствия в начале 1821 г. Толстой продолжал действовать в духе его программы в рамках масонской ложи «Избранный Михаил», Вольного общества учреждения училищ по методе взаимного обучения, Обществе поощрения художников, в Комитете Васильевского острова о пособии потерпевшим от наводнения 1824 г. В частности продолжало работу «заведение для продажи разных вещей для бедных разного состояния» в помещении книжной лавки Плавильщикова у Синего моста — филантропическое предприятие, основанное еще в 1819 г. Ф. Н. Глинкой и Ф. П. Толстым, только теперь средства для него собирались в рамках Вольного общества любителей российской словесности[40].
Он не принимал участия в восстании 14 декабря 1825 г. на Сенатской площади и, видимо, не знал о готовящемся выступлении. В публикуемой рукописи его «Записок» отсутствует описание самого дня восстания 14 декабря, а также допроса художника Следственной комиссией по делу декабристов. Оно сохранилось только в пересказе его устных рассказов и обширных цитатах из его «Записок» в воспоминаниях Т. П. Пассек, которые мы приводим в приложении. Видимо, эти страницы его «Записок» были уничтожены графиней А. И. Толстой.
В тот день, после принятия присяги новому императору Николаю I в церкви Академии художеств, услышав, что на Сенатской площади что-то происходит, Толстой поспешил туда. Он увидел каре войск, которые вывели на площадь его бывшие товарищи по тайному обществу, толпу петербуржцев, пришедших посмотреть на восстание гвардии, нового царя среди верных ему войск. Когда правительственная артиллерия открыла огонь, Толстой покинул площадь и с трудом добрался до своей квартиры[41].
На допросе в Следственной комиссии по делу декабристов 15 февраля 1826 г. Толстой был осторожен: он не упоминает названия Союза благоденствия, а называет его «одним благотворительным обществом, целию которого было благотворение, поощрение и распространение наук и художеств»[42], скрывает имена его основателей, руководителей и идеологов, а также истинный характер и цели общества, маскирует свою роль в его деятельности, уклоняется от ответов на прямые вопросы о совещании 1820 г., на котором обсуждался вопрос о лучшей форме правления для России (и где Толстой был председателем).
Несмотря на то, что следствием было доказано активное участие Толстого в Союзе благоденствия, по высочайшему повелению участие Толстого в тайных обществах было «оставлено без внимания»[43].
Художник тяжело переживал гибель друзей. «Боже мой, — писал Толстой, — сколько молодых людей… умных, даровитых, превосходно образованных, истинно любивших свое отечество, готовых для него жертвовать жизнью, которые могли бы впоследствии по своим благородным качествам души и сердца, по уму и образованности быть усердными деятелями на пользу родного края, поборниками правды и защитниками угнетенных, несчастным, необдуманным, несбыточным заговором и явным восстанием погубили навсегда себя и лишили отечество полезных ему слуг».[44]
Свидетельством прощения Николаем I «заблуждений молодости» художника служит благодарственный рескрипт на имя последнего за благоразумные распоряжения его во время бунта (он разоружил солдат Финляндского полка, оказавшихся у него во дворе, разъяснил им факт отречения Константина от престола и советовал им идти просить прощения у царя за свою ошибку). На похоронах Александра I он был назначен маршалом и нес государственный жезл[45].
Несмотря на разрыв с декабристами, Ф. П. Толстой сохранил на протяжении всей жизни свои убеждения, независимость и смелость суждений[46]. Его дочь свидетельствует: «Отец продолжал быть тем, чем он был прежде: горячим защитником всего свежего, молодого, сочувствующим всякому движению вперед, всякому благому начинанию, с ясным, широким взглядом на вещи»[47]. Многочисленные подтверждения тому мы находим в его неопубликованных обширных дневниках, которые он вел во время путешествий по странам Западной Европы в 1845–1846 и 1861–1862 гг., судя по всему, не предназначавшихся для печати, в том, как он добивается освобождения из ссылки Т. Г. Шевченко, как резко порицает николаевское царствование, как приветствует освобождение крестьян
