Записки доктора (1926 – 1929) - [7]

Шрифт
Интервал

«Я чувствую себя в этой жизни странником…»

О «Записках…» и их авторе

Почти всю жизнь К. А. Ливанов вёл дневниковые записи. Но они не сохранились из-за регулярных обысков и арестов, выселений, уплотнений и переездов. Единственную уцелевшую тетрадь рукописного дневника сохранила дочь доктора – Галина Константиновна Ливанова. Долгое время рукопись находилась у А. А. Золотарёва, который использовал её при создании своего очерка о Ливанове. Обширные выписки из нее он приводит в своей книге воспоминаний «Campo santo[24] моей памяти», главы которой публиковались в периодической печати, в том числе в литературно-историческом журнале «Русь». В свой последний приезд в Рыбинск в 1949 году Золотарёв вернул эту тетрадь Г. К. Ливановой, в семье которой она и сохраняется.

«Записки доктора К. А. Ливанова» позволяют изучить меняющееся мировоззрение народа в период тяжелых испытаний, показать, как люди понимали то, что происходит с ними, что они думали о вождях, политических институтах, о тех идеях, с которыми большевики пришли к власти, а также способах, с помощью которых новая политическая элита воздействовала на общество. Рабочие и крестьяне не оставили письменных воспоминаний, восстановить картину мира обычных людей довольно сложно, их мысли и чувства присутствуют во многих источниках лишь фрагментарно.

Врач фиксировал в тетради случаи из своей врачебной практики, размышлял о природе человека, записывал рассказы и исповеди своих пациентов, выделял отдельные диалектизмы, отмечал нелепые современные имена и фамилии. И тут Ливанов проявляет себя настолько тонким наблюдателем и знатоком, что у читателя возникает ощущение, будто эти фамилии, как некие персонажи «Записок…», их художественные образы, живут самостоятельной жизнью.

Из разрозненных отрывков складывается широкая общественная панорама, наполненная духовной атмосферой, в которой пребывал Рыбинск и вся провинциальная Россия в середине 20-х годов прошлого столетия.

На страницах дневника идет жесткий и бесстрастный пересказ конкретных эпизодов, чудовищных и бессмысленных человеческих поступков, зачастую не осознаваемых людьми как зло, а наоборот, страшных своей привычной обыденностью. Безработица, непомерные налоги, голод, очереди и пайки, семейные драмы, пьянство, аборты, избиения и изнасилования женщин и детей, забвение родительского и сыновнего долга – всё это предстает как норма, присущая новому времени – эпохе социальной катастрофы, без морали, без любви и сострадания.

При этом у читателя складывается образ самого доктора – человека деликатного, чистосердечного, бескорыстного, великодушного, с редким терпением и самоотверженностью несущего свой жизненный крест, свой долг и служение врача. Доктор Ливанов был разносторонне образованным человеком, с широким кругозором и огромным интересом к современной ему действительности. В семье много лет собиралась обширная библиотека, выписывались популярные литературные и общественно-политические журналы, обсуждались книжные новинки, для детей приобретались собрания сочинений классиков русской литературы. В дневниковых записях имеются образные выражения и цитаты из Библии, античных авторов, ссылки на выступления известных философов, литературных критиков и публицистов начала XX столетия.

Одним из самых любимых писателей К. А. Ливанова был Василий Васильевич Розанов (1856–1919), писатель с необычным религиозным темпераментом. В своих дневниковых записях Ливанов неоднократно обращается к его произведениям. Видимо, он привлекал Константина Александровича своей горячей защитой семейных устоев. По мнению Розанова, главный симптом современного религиозного оскудения – это внутреннее перерождение семьи и брака. В семье он видел неугасимый творческий огонь, согревающий весь процесс культуры. «Всякая святыня держится в человечестве тем огнем, который возжигается в браке, – так гласит своеобразная почвенная философия Розанова», – замечает автор труда «История русской философии» В. В. Зеньковский[25]. Розанов много и вдохновенно пишет о той лжи, какая накопилась вокруг семьи. Особенно страстно и горячо восставал он против жестокого отношения к так называемым «незаконным детям». Констатируя падение религиозного отношения к браку, Розанов прогнозирует, «что надвигающийся новый век будет эрой глубоких коллизий между существом религиозным и таинственным брака и между цивилизацией нашей, типично и характерно атеистической и бесполой». Следует заметить, что Розанов всегда пишет не о своих раздумьях и мыслях, а, как правило, записывает свои действительные переживания. Этим он также был особенно близок автору дневника.

Таким же приемом пользуется доктор Ливанов при создании своих «Записок…». Совсем не случайно они открываются со скрытой цитаты из самой исповедальной книги В. В. Розанова «Уединенное».

Для Ливанова с его семинарских лет прекрасным образцом человеческого общежития был библейский образ семьи с ее религиозными нравами и традициями, культивировавшими семью как единственно важный и нужный организм. Таким идеалом для Ливанова на все годы и бурные времена стала его собственная семья, состоявшая из нескольких поколений, все члены которой по-настоящему любили друг друга. Доктор всегда стремился, чтобы его семья была выше различных партийных течений и идеологий, выше шаблонной нравственности. Сам Ливанов так говорит об этом в письме к любимой дочери Галине, включенном в текст «Записок…»: «Наша семья до сих пор была единым, сплоченным организмом. Наш жизненный уклад, вся душа наша с её упованиями, мечтами и устремлениями – дело не наших рук только, еще в большей степени мы только продолжаем, развиваем и укрепляем то, что создано дорогими предками, покоится на их верованиях и обвеяно их молитвами»


Рекомендуем почитать
Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.


Пастбищный фонд

«…Желание рассказать о моих предках, о земляках, даже не желание, а надобность написать книгу воспоминаний возникло у меня давно. Однако принять решение и начать творческие действия, всегда оттягивала, сформированная годами черта характера подходить к любому делу с большой ответственностью…».


Литературное Зауралье

В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.


Государи всея Руси: Иван III и Василий III. Первые публикации иностранцев о Русском государстве

К концу XV века западные авторы посвятили Русскому государству полтора десятка сочинений. По меркам того времени, немало, но сведения в них содержались скудные и зачастую вымышленные. Именно тогда возникли «черные мифы» о России: о беспросветном пьянстве, лени и варварстве.Какие еще мифы придумали иностранцы о Русском государстве периода правления Ивана III Васильевича и Василия III? Где авторы в своих творениях допустили случайные ошибки, а где сознательную ложь? Вся «правда» о нашей стране второй половины XV века.


Вся моя жизнь

Джейн Фонда (р. 1937) – американская актриса, дважды лауреат премии “Оскар”, продюсер, общественная активистка и филантроп – в роли автора мемуаров не менее убедительна, чем в своих звездных ролях. Она пишет о себе так, как играет, – правдиво, бесстрашно, достигая невиданных психологических глубин и эмоционального накала. Она возвращает нас в эру великого голливудского кино 60–70-х годов. Для нескольких поколений ее имя стало символом свободной, думающей, ищущей Америки, стремящейся к более справедливому, разумному и счастливому миру.