Записки датского посланника при Петре Великом, 1709–1711 - [176]
10. Des Czaars Stand mit der Armee da er an Prutt Strom zu stehen gebracht, und gäntzlich von denen Türcken und Tartaren umb ringet und besetz gestanden, von den 20 bis den 23 July des abends.
11. Der Moscowiter retranchement, so einen halben mann hoch, von losen sandt nur auf der eien Seiten in der nacht ohne gruben dafür auf geworffen, worauf Spanisch reuter gerflanzet, auf der andern Seiten nur allein mit Spanisch rieteren, und ein Stück der linie mit todten pferdten umbleget.
12. Eine grube worinen der Czaar und Czaarin bedeckt waren mit einen gezelt uber zogen.
13. Der Janitzcharen lauf graben und batrien umbs Russische lager.
14. Des Tartar Chans gezelt, nach dem er über Prut Strom gegan[g] en war.
15. Derer Tartaren lager auf beiden seiten des Prutt Stroms.
16. Tartaren so sich gesteìt an den Kleinen morast umb die Russen gentzlich ein zu schliessen.
17. Die grossen gezelter von dem Gros vizir.
18. Des Grosvizirs Kleines gezelt auf den lincken Flügel.
19. Des Janitzchnen [Janitzcharen] Aga Gezelt auf den rechten Flugel.
20. Turckische Artillerie und amunitions wagen.
21. Der gantzer Türckische Armeelager nach dem sie über den Prutt Strom gegangen waren.
22. Des feldt Herrn Pototzki lager auf einer höhe worvon mau das Mosckowitische lager gäntzlich beschiessen kundte.
23. Eines Bassa lager mit denen Türcken so an den woywoda Kyowsky angeschlossen waren.
24. Der weg von der Brücken nach Sakzie.
25. Der weg von Bender nach die brücken und ins Türckische lager.
26. Der weg nach Jaschi.
27. Der weg nach Soroka am Niester und weiter nach Kyow.
28. Ein morast bis 20 meil langh nach der Dona zu.
29. Grosse wiesseu über drey meil lang und eine halbe meil breit zwischen den bergen und Prutt Strom.
30. Hoch berge und Thäler alle mit Gras bewachsen.
31. Ein aufgetrockneter Strom so morastigen grundt hatte.
32. Des Prutt Strom breite war mit einer Pistol über zuschiessen, und so hoch fest landt das man mit Stucken aller orthen dass Russische lager beschiessen kvnte.
Das Russische lager an dem Prutt strom war an der einen Zeiten nur 1660 und an der anderen Zeiten über 2000 Schrit langh. Pehr sc:
Перевод
1) Первоначальный лагерь верховного визиря у реки Прута до перехода его через мосты.
2) Три моста и ретраншемент перед этими местами.
3) Эскадроны генерала Януса, вышедшие на рекогносцировку перво(начального) турецкого лагеря.
4) Эскадроны фельдмаршала Шереметева, подошедшие на подкрепление к отряду Януса.
5) Перво(начальный) лагерь татарского хана и плывущие через реку Прут татары.
6) Русский обоз, разграбленный татарами.
7) То место, где 400 русских спустили на реку Прут русские понтоны (и) где партия турок и поляков отбила эти понтоны и зарубила всех (этих) 400 русских.
8) Русское каре, в состав которого вошли (соединенные силы) Шереметева, Яноса и всей находящейся при царе пехоты, в каковом (каре) были в беспорядке замкнуты багаж и драгуны, сидевшие на лошадях.
9) Марш русских войск в каре до реки Прута.
10) Стоянка царя с (его) армией, когда он был вынужден остановиться у реки Прута и, со всех сторон окруженный и осажденный турками и татарами, простоял (там) с 20 по 23 июля (до) вечера.
11) Ретраншемент русских, в полроста человеческого, набросанный в ночь, с одной лишь стороны, из одного песку, без канавы вперед, на каковом (окопе) установлены (были) рогатки; с других же сторон (ретраншемент огражден был) одними рогатками, а часть линии обложена павшими (убитыми?) людьми.
12) Покрытая палаткой яма, где укрывались царь и царица.
13) Траншеи и батареи янычар кругом русского лагеря.
14) Палатка татарского хана, после перехода его через Прут.
15) Лагерь татар по обеим сторонам реки Прута.
16) Татары, ставшие близ небольшого болота, чтобы совершенно запереть (выход) русским.
17) Большие ставки верховного визиря.
18) Малая ставка верховного визиря на левом крыле.
19) Ставка аги янычар на правом крыле.
20) Турецкая артиллерия и обоз с военными припасами.
21) Лагерь всей турецкой армии после того, как они [турки] перешли через реку Прут.
22) Лагерь фельдмаршала Потоцкого, расположенный на возвышенности, с которой можно было обстреливать весь русский лагерь.
23) Лагерь одного паши с теми турками, что примкнули к воеводе киевскому.
24) Дорога от мостов в Sakzie.
25) Дорога из Бендер к местам и в турецкий лагерь.
26) Дорога в Яссы.
27) Дорога в Сороку на Днестре и дальше на Киев.
28) Болото до 20 миль в длину, (тянущееся) по направлению к Дунаю.
29) Большие луга с лишком в три мили длиной и в одну милю шириной, (расположенные) между горами и рекой Прутом.
30) Высокие горы и долины, сплошь покрытые травой.
31) (Русло) высохшей реки, имевшее болотистую почву.
32) Река Прут была шириной в пистолетный выстрел, и берег ее так высок, что можно было отовсюду обстреливать русский лагерь из орудий.
Русский лагерь у реки Прута был в одну сторону лишь 1660 шагов длины, а в другую сторону более 2000.
Гравировал Пэр.
Книга рассказывает о жизни и творчестве ленинградского писателя Льва Канторовича, погибшего на погранзаставе в первые дни Великой Отечественной войны. Рисунки, помещенные в книге, принадлежат самому Л. Канторовичу, который был и талантливым художником. Все фотографии, публикуемые впервые, — из архива Льва Владимировича Канторовича, часть из них — работы Анастасии Всеволодовны Егорьевой, вдовы писателя. В работе над книгой принял участие литературный критик Александр Рубашкин.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.