Записки члена Государственной думы. Воспоминания. 1905-1928 - [83]
После произнесения приговора судья подходит к обвиняемому, треплет его по плечу и, видимо, сам больше всех доволен, что все обошлось по-хорошему, без строгих кар и возмездий. Тут же, очевидно, экспромтом и специально для меня Райкович произносит речь о всеславянской взаимности, о роли Сербии, о славянском государстве до Месопотамии. Все, в том числе и адвокат, терпеливо слушают этот экспромт.
– Господин, вы разумеете? – внезапно обращается ко мне Райкович. Ясно, что речь была сказана для меня.
В тот же день он посадил меня за писание повестей, «подив на суд», но с непривычки сербские и особенно мадьярские имена и фамилии такие трудные и мудреные, что я их сильно переврал в повестках.
Не знаю, по этой ли причине, или просто потому, что Райковичу стало неловко сажать за такую ничтожную работу столь солидного человека, но повестки эти я писал не более двух дней. Думаю, что вернее была первая причина. После этого он дал мне заготовить образцы решений о заключении под стражу в количестве 50 экземпляров. На этом и остановилась моя работа в уездном суде. Пробовал он раза два-три диктовать мне записник, но я делал такие ошибки, что и это пришлось оставить.
Все утро с 9 до 12 часов я исключительно посвящал изучению сербского языка, переводя и переписывая с сербского тургеневскую «Асю»[440]. Я перевел ее два раза и благодаря этому достаточно овладел сербским языком для понимания печатного, однако пока еще со словарем и грамматикой в руках. Вечерние часы я или писал вот эти мемуары, или читал Жуковского[441], которым снабдил меня все тот же милый Райкович, серьезно уверенный, что Жуковский – лучший русский поэт. К «Асе» он отнесся довольно скептически.
Двадцатого июня я вступил в должность судского официала, а 23-го мне уже предстояло выехать вновь в Белград на съезд членов бывших законодательных палат. Конечно, было очень неловко, но поступиться своими депутатскими прерогативами также не хотелось.
«Дозволу» на отлучку получаю, впрочем, беспрепятственно и с первым пароходом по Тиссе я опять в Белграде, уже в четвертый раз.
В последний раз я из экономии оставался в общине Красного Креста. Но что я увидел там, можно видеть разве только в ночлежке: офицеры, генералы, старики, инвалиды, женщины и дети размещались не только в бывшем трамвайном сарае, но и во дворе, в старых вагонах и прямо под открытым небом на земле. Перепадали дожди, и было очень сыро. Заведующий этим общежитием оказался наш бухгалтер из Ялты Тверитинов, который приютил меня в своей комнатушке на своей кровати, а сам лег на полу; там же на полу ночевал и бывший крымский министр[442], проскочивший контрабандой из Салоник.
И в этот раз опять отправляюсь к Тверитинову в общежитие, и он предлагает мне записку к своему приятелю-инженеру. Отыскиваю этого инженера где-то очень далеко, бужу его среди ночи и рекомендуюсь. У него действительно есть лишняя кровать, но не скажу, чтобы приятельская записка сделала его очень приветливым. Чуть свет он уезжает по каким-то делам, а хозяйка его очень решительно заявляет мне, чтобы я уходил подобру-поздорову.
Забираю свою сумку и, скрепя сердце, беру комнату на последние свои гроши. А денег все меньше: истрачены уже 250 динаров, данных Богдановым Мусе в пособие; истрачены 300 динаров пособия от доктора Куяльчича, продана последняя заветная 1000 марок. Вот он, тот черный день, про который я их берег.
Съезд членов законодательных палат никакого интереса не представил: Н. Н. Львов повествовал нам о миссии Русского совещания при армии Врангеля, что дало возможность графу Олсуфьеву[443] назвать это совещание «затычкой», и не без оснований. Профессор Локоть рассказывал о своих впечатлениях на съезде в Рейхенгалле[444]. Сконструировали Белградский парламентский комитет с митрополитом Антонием[445] во главе. Устроен был файф-о-клок[446] у посла Штрандмана.
Для себя мне и на этот раз ничего не удалось устроить: министры и начальники кто на баньи, кто на седнице, а кто не принимает вообще.
Возвращаюсь вспять на свою ужасную должность писца в уездном суде.
Неужели это все, что могла мне дать юная, не сложившаяся еще держава при моем опыте и подготовке?
Каждого первого числа – выдача жалованья чиновникам. Почти каждый из судейских чиновников подошел ко мне и предупредил, что сегодня надо получить жалованье. Однако все эти предупреждения оказались напрасными: жалованье мне еще не «дошло». Ну, делать нечего, как-нибудь перебьюсь, пока оно «дойдет». Однако время идет, а жалованья все нет. Вот уже 1 августа, чиновники получили второй раз жалованье, а мне все еще не «дошло». Пришлось обратиться к займам в разных местах, понемногу задолжал уже свыше 1000 динаров.
Надо опять ехать в Белград, узнавать, в чем дело. На заемные гроши еду. На этот раз останавливаюсь в Земуне: дешевле и удобнее. Переезд по реке Дунаю и по Саве в Белград стоит всего полтора динара и длится 20–25 минут. Земун – хорошенький австрийский городок, улицы асфальтированы, чудный парк, река Дунай, приличные гостиницы и рестораны. Многие служащие в Белграде живут в Земуне. Еду в министерство. Оказывается, что если бы я не приехал, то мог бы ждать и еще месяц, и два, и три. Начальство разъехалось на банью, а дело – не медведь. Даже такое дело, как жалованье голодным русским беженцам. В министерстве на столе лежит целая кипа таких дел, и милый Романов
В первой части книги «Дедюхино» рассказывается о жителях Никольщины, одного из районов исчезнувшего в середине XX века рабочего поселка. Адресована широкому кругу читателей.
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Воспоминания полковника Д. Л. Казанцева охватывают период 1914–1917 годов, когда он находился на службе в Оперативной канцелярии в Финляндии. Публикация этого источника открывает практически неизвестный фронт Первой мировой! войны, где также шло противоборство между воюющими сторонами. Автор уделяет большое внимание развитию революционного активистского (егерского) движения в Финляндии, процессу и методам формирования из финляндцев Королевского прусского егерского батальона № 27 в германской армии, а также борьбе русских властей с активистским движением и вербовкой в германскую армию. Воспоминания охватывают практически весь период Первой мировой войны и заканчиваются описанием революционных событий в Гельсингфорсе, массовых убийств русских офицеров и образования советов рабочих и солдатских депутатов.
В книге впервые в полном объеме публикуются воспоминания флигель-адъютанта императора Николая II А. А. Мордвинова.Первая часть «На военно-придворной службе охватывает период до начала Первой мировой войны и посвящена детству, обучению в кадетском корпусе, истории семьи Мордвиновых, службе в качестве личного адъютанта великого князя Михаила Александровича, а впоследствии Николая II. Особое место в мемуарах отведено его общению с членами императорской семьи в неформальной обстановке, что позволило А. А. Мордвинову искренне полюбить тех, кому он служил верой и правдой с преданностью, сохраненной в его сердце до смерти.Издание расширяет и дополняет круг источников по истории России начала XX века, Дома Романовых, последнего императора Николая II и одной из самых трагических страниц – его отречения и гибели монархии.
Воспоминания генерал-майора М. М. Иванова (1861–1935) открывают картину жизни России после Великих реформ 1860–1870-х годов. Перед читателем предстает жизненный путь «человека из народа», благодаря исключительно своему трудолюбию и упорству достигшего значительных высот на службе и в жизни. Читатель не только следит за перипетиями личной жизни и карьеры автора, но и становится свидетелем событий мирового масштаба: покушения народовольцев на императора Александра II, присутствие русских в Китае в 1890–1900-х, Боксерское восстание, Русско-японская война, обустройство форпоста русского присутствия на Тихом океане — Владивостока, Первая мировая и Гражданская войны… Яркими красками описаны служба автора в Крыму, где ему довелось общаться с семьей выдающегося художника-мариниста И. К. Айвазовского, путь через моря и океаны из Одессы на Дальний Восток и др.
Мемуары пехотного офицера подпоручика Я. Е. Мартышевского – это воспоминания об участии в Первой мировой войне, облаченные в форму художественного произведения. Отправившийся на войну в 1914 году еще совсем юным офицером и прошедший ее до конца, Мартышевский в мельчайших подробностях рассказывает об окопной жизни и эмоциях простых офицеров на полях сражений. Жестокие бои русской и австрийской армий в Галиции, братание солдат, революция, приход к власти большевиков и развал армии – все это и многое другое, пережитое автором книги, воплотилось в его мемуарах.