Запас прочности - [16]
— Горизонт чист. Море разыгрывается.
И снова за работу.
То, что море разыгрывается, мы видим по стрелке глубиномера: она все время подрагивает, отклоняясь на целое деление. Это значит, что волнение моря уже свыше четырех баллов.
Я заглянул во второй отсек. Здесь работа кипит вовсю. На столе расстелены схемы. Прямо на палубе на больших кусках белой ветоши разложены приборы, детали, инструменты. Чтобы было светлее, сюда принесли переносные лампы из соседних отсеков. Главный распорядитель, старшина радистов Антифеев, беспрерывно бегает от схемы на столе к рубке гидроакустики.
Старпом Думбровский тоже тут. Сидит и смотрит. Аппаратуру «Марса» он знает отлично, но еще лучше знает, что лишнее вмешательство не принесет пользы. Иногда он все же подает голос:
— Не дергай за проводник, вынимай плавно, без перегибов! Разве можно так бросать прибор? Надо аккуратно положить. Вот так!..
Вижу, мне тут негде примоститься со своими записями, возвращаюсь в центральный пост. Штурман закончил свое художество. Он уже перенес схему маневрирования на кальку и сейчас, довольно потирая руки, ждет, когда засохнет тушь в тепле наклоненной настольной лампы.
— Готова? — удивляюсь я.
— Готова. Не люблю накапливать работу. У меня закон: никогда не откладывай дело на завтра, сделай сейчас все и забудь!
Он осторожно снимает кальку с карты.
— Ну-ка, Миша, давай посмотрим, какие тут глубины.
Мы оба склоняемся над его столиком.
— Ничего, жить можно. Дальше несколько хуже. Видишь? — Немного помолчав, он говорит: — Море разыгрывается. Сейчас лодку может волной выбросить на поверхность. Подстрахуй, пожалуйста, пока я осматриваю горизонт.
Плавно подвсплываем на перископную глубину. Удержать лодку трудно. Рулевому на горизонтальных рулях приходится все время держать корабль с дифферентом на нос.
— Горизонтальщик! — кричит из боевой рубки штурман. — Подвсплыви на полметра, а то заливает перископ.
Подвсплыли еще, но все равно нет-нет да и захлестнет объектив волной.
— Ну как горизонт? — тороплю я штурмана, желая поскорее уйти на глубину, потому что вижу, с каким трудом справляется горизонтальщик с непослушной лодкой: она то неудержимо рвется на поверхность, то зарывается в глубь. Балансируя, горизонтальщик иногда гоняет рули почти на полный угол перекладки.
— Во дает! — восхищается Хрусталев. — Баллов около шести, пожалуй.
Просматривая горизонт второй раз, штурман издает неопределенный возглас и тут же командует:
— Право на борт! — И добавляет: — В центральном, доложите командиру, что обнаружены транспорты противника. Время запишите…
Поднимаясь по трапу в боевую рубку, Лисин бросает на ходу:
— Боцмана на горизонтальные рули. Быстро!
Это уж правило: в ответственные моменты к манипуляторам горизонтальных рулей становится боцман Пятибратов, наш самый опытный горизонтальщик.
Комиссар стоит в центральном посту рядом со мной. Смотрит на глубиномер, на быстрые руки боцмана. Потом подходит к тубусу нижнего рубочного люка, заглядывает в него, тихо говорит Лисину:
— Наверху шторм, командир.
Тот медлит немного и опускает перископ:
— Ты прав, комиссар. В такую погоду торпеды собьет с курса. Боцман, уходи на безопасную глубину!
— Есть! — обрадованно отзывается боцман. Он уже взмок, без конца перекладывая рули.
— Стихия! — многозначительно произносит старшина трюмных Нахимчук.
Сергей Прокофьевич спускается из боевой рубки:
— Что-то нам сегодня не везет, комиссар.
Свободные от вахты расходятся отдыхать.
В 20.00 вахтенным офицером вместо старшего лейтенанта Хрусталева заступаю я. Впервые в своей жизни. Это большое доверие. Значит, командир не сомневается в моих познаниях. Лисин не из тех людей, чтобы принимать опрометчивые решения. Прежде чем поручить мне самостоятельную вахту, Сергей Прокофьевич долго присматривался ко мне, инструктировал, много советовал и еще больше спрашивал.
Гордый и счастливый, я ревностно исполняю свои новые обязанности. Через каждые пятнадцать минут всплываю под перископ, внимательно осматриваю горизонт. Пока мне ничего не попадается на глаза, но это не умаляет моего рвения. У меня, инженера, в ведении которого находятся почти все механизмы и системы корабля, важное преимущество. Я сам произвожу все расчеты по всплытию и погружению, распоряжаюсь зарядкой аккумуляторной батареи. Это делает более четкой работу центрального поста. Судя по всему, командир доволен. Но, конечно, больше всего рад Хрусталев, который теперь получает возможность хорошо отдыхать перед напряженной ночной прокладкой, когда подводная лодка ходит на больших скоростях и покрывает значительные расстояния.
С каждым подъемом перископа замечаю, что волны становятся ниже, а горизонт темнее и ближе. Идут к концу восьмые сутки нашего пребывания на боевой позиции.
Подаю команду «По местам стоять к всплытию!». Палуба слегка давит на подошвы: лодка всплывает. В последний раз осматриваю горизонт в перископ. Убедившись, что опасности нет, даю знак трюмным. Лодка вырывается на поверхность, слегка покачивается на волне. Командир удовлетворенно кивает головой: все в порядке — и поднимается на мостик.
К утру отремонтировали шумопеленгатор. Испытали его. Работает нормально. Когда гидроакустическая вахта была снова открыта, все вздохнули с облегчением. Свободные офицеры собрались в кают-компании.
Дневник участника англо-бурской войны, показывающий ее изнанку – трудности, лишения, страдания народа.
Саладин (1138–1193) — едва ли не самый известный и почитаемый персонаж мусульманского мира, фигура культовая и легендарная. Он появился на исторической сцене в критический момент для Ближнего Востока, когда за владычество боролись мусульмане и пришлые христиане — крестоносцы из Западной Европы. Мелкий курдский военачальник, Саладин стал правителем Египта, Дамаска, Мосула, Алеппо, объединив под своей властью раздробленный до того времени исламский Ближний Восток. Он начал войну против крестоносцев, отбил у них священный город Иерусалим и с доблестью сражался с отважнейшим рыцарем Запада — английским королем Ричардом Львиное Сердце.
Валерий Тарсис — литературный критик, писатель и переводчик. В 1960-м году он переслал английскому издателю рукопись «Сказание о синей мухе», в которой едко критиковалась жизнь в хрущевской России. Этот текст вышел в октябре 1962 года. В августе 1962 года Тарсис был арестован и помещен в московскую психиатрическую больницу имени Кащенко. «Палата № 7» представляет собой отчет о том, что происходило в «лечебнице для душевнобольных».
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Книга А.К.Зиберовой «Записки сотрудницы Смерша» охватывает период с начала 1920-х годов и по наши дни. Во время Великой Отечественной войны Анна Кузьминична, выпускница Московского педагогического института, пришла на службу в военную контрразведку и проработала в органах государственной безопасности более сорока лет. Об этой службе, о сотрудниках военной контрразведки, а также о Москве 1920-2010-х рассказывает ее книга.
В работе А. И. Блиновой рассматривается история творческой биографии В. С. Высоцкого на экране, ее особенности. На основе подробного анализа экранных ролей Владимира Высоцкого автор исследует поступательный процесс его актерского становления — от первых, эпизодических до главных, масштабных, мощных образов. В книге использованы отрывки из писем Владимира Высоцкого, рассказы его друзей, коллег.
Автор этой книги — известный советский военачальник, прошедший большой боевой путь. В годы Великой Отечественной войны В. И. Казаков командовал артиллерией корпуса, армии, фронта. В своих воспоминаниях он делится с читателем впечатлениями о битвах под Москвой и на Волге. С любовью пишет о боевых друзьях — генералах и офицерах, о мужестве солдат. Больше всего в книге рассказывается об артиллерии, которой В. И. Казаков посвятил десятки лет своей жизни Книга рассчитана на широкие массы читателей.
Иван Васильевич Болдин прошел в рядах Советской Армии путь от солдата до генерала, участвовал в первой империалистической, гражданской и Великой Отечественной войнах. Большую часть своей книги «Страницы жизни» автор посвятил воспоминаниям о событиях Великой Отечественной войны, которая застала его на западной границе нашей Родины. Сорок пять дней провел генерал Болдин во вражеском тылу. Собранные им отряды советских войск храбро дрались и в конце концов прорвались к своим. В дальнейшем, командуя 50-й армией, автор участвовал в героической обороне Тулы, в освобождении Калуги, Могилева и многих других советских городов и сел. И.
От «мальчика» на побегушках до депутата Верховного Совета СССР... От рядового пулеметчика до командующего войсками военного округа... Воспоминания человека, прошедшего такой жизненный путь, не могут не привлечь внимания читателя. Генерал армии А. Т. Стученко рассказывает о целом поколении советских людей, о трудной и завидной судьбе ветеранов нашей армии, которые под руководством В. И. Ленина. Коммунистической партии сражались в гражданскую войну, строили и укрепляли Вооруженные Силы Страны Советов, в сорок первом грудью встретили фашистские орды, дрались за каждую пядь родной земли и добились победы.
На западных рубежах Отчизны застала война майора Н. Н. Beликолепова, влюбленного в свое дело командира-артиллериста. Ко дню великой Победы генерал-майор артиллерии Н. Н. Великолепов пришел во главе артиллерийской дивизии прорыва. Он участвовал в битве под Москвой, освобождении Смоленщины и Белоруссии, в боях на землях Польши, Венгрии, Австрии. Его память сохранила сотни героических подвигов, совершенных артиллеристами, которым и посвящается эта книга, рассчитанная на массового читателя.