Запах Вереска - [265]

— Он заперт там, и все еще один, — смотря остекленевшими глазами, пробормотал Кай и даже не почувствовал, как когтями вцепился в собственную грудь, прямо туда, где заполошно билось сердце.

Взгляд Криста смягчился. Конечно же, он все понял. Ведь умный же сукин сын и не первый год во всем этом варится, в отличие от этого альфы. Он опустил свои ноги со столика и, подавшись вперед, мягко взял за запястье оборотня. Уверенно сжав и заставив вздрогнуть, он заговорил еле слышно:

— Он не там, а здесь, в твоем сердце, и был там все эти века. Ты был любим им все это время, просто не знал этого.

— Он не простит меня.

— Знаешь, в чем фишка? — закатив глаза, продолжил Крист, — Больше тысячи лет всякие идиоты пытались заполучить его себе, а он взял и выбрал тебя. Ты выбрал Ивона, и он был твоей парой, но на самом деле, выбрали тебя. Это сделал Алан. Сначала маленький осколок его души тогда, и весь он — сейчас. Душа Дагуры всегда жила только в тех, в ком текла его кровь. Других он никогда не принимал, даже того, кто, по сути, помог ему уйти от проклятия Небесных. Он поделился своей душой с тобой. Как бы силен ни был зверь, он умирает, когда гибнет его пара, а ты выжил и стал сильней. Это его душа держала тебя здесь. А что касается просранных тобой отношений, то я вообще хренею!

— Не поделишься почему? — раздраженно процедил Кай.

— Ты когда-нибудь видел, чтобы Алан вел себя, как ПМСная баба? Если бы на твоем месте был другой, то он дал бы в морду и морально поимел бы во всех позах. Салливаны мстительные тварюги, особенно Алан. Тут ты, и он просто бросил все и уехал хрен знает куда. Даже мы не могли найти его. И потом, малыш всегда был по девочкам, а тут здоровенный оборотень с мордой маньяка-потрошителя. Он зациклился на тебе. Сколько раз он вмешивался в дела твоей стаи? Сколько раз подвергал опасности себя ради тебя и тех, кого ТЫ любил? Мы — его сила, а ты — слабость. Ты его пара, и потому твой отказ так ранил его. Никто другой не действует на него так сильно, как ты.

— Я чувствую его боль, — зажмурившись, еле слышно прошептал Кай, — я слышу его, но не могу дотянуться. Это сводит меня с ума. Ему нужна была помощь все эти годы. Он звал меня, а я был глух. Я не смог уберечь его и подвел снова.

— Ты не знал.

— Незнание не избавляет от ответственности.

— Ну, ты знаешь теперь. И пока мы не нашли его, ты можешь поговорить с ним. Позвать и поделиться своей силой. Кровь Алана не откликнется, пока он не стал единым целым со своими воспоминаниями, но ты можешь дотянуться до его души. Позови Дагуру и он услышит. Тебя он и на том свете услышит.

— Решил стать нашей крестной феей? — открыв глаза, криво усмехнулся Кай.

— Детка, что за пошлости? — лениво протянул Крист и, блеснув золотисто-шоколадными глазами, снова откинулся в кресле, — да я весь воплощение ангела-хранителя!

— Нимб не жмет? — ехидно поинтересовался оборотень.

— Не, в самый раз, — погладив себя по голове, самодовольно ответил Готфрид, — и вообще, что за история с разрушенным Блодхартом? Ал его тебе не достроил?

Ридэус в очередной раз незаметно стоит в тени колонн и наблюдает за тренировкой белокурого человека. И с каждым днем он все больше убеждается в том, что человек в Алане Салливане медленно умирает. Но то, что рождается на его месте, заставляет ощетиниться и с трудом подавлять желание укутаться в собственные крылья. Есть в этом Салливане что-то, от чего у Рида мороз по позвоночнику ползет.

Это запах смерти, который с каждым новым днем все отчетливее ощущается в замке. А вместе с ним приходят тени безумия и ужаса. Это черная тварь в человеческом теле, с лицом настолько прекрасным, что доводит многих молодых мечников. Они чувствуют в нем человека и тянутся за ним. Их кровь вскипает каждый раз, когда они следят за ним. Но они не видят того, что видит он. А Рид с каждым днем все больше уверяется в том, что в свой замок орден впустил чудовище.

Салливан похож на Ивона разве только внешностью, и то — не копия. В его грозовых глазах нет ни капли холода, который так щедро дарили глаза его бывшего командира. Наоборот, в них столько огня и страсти, столько ненависти, что хватило бы на кровь всего мира. В последнее время это единственное чувство, которое Алан ощущает постоянно. Рид знает наверняка, потому что он задыхается от ее липкой тьмы. Но Свилион этого просто не замечает. Он слепо идет за тем огнем, которым так щедро делится с ним этот мальчишка. Магистр просто нарадоваться не может, смотря на своего нового любимца. Он за какую-то неделю успевает полностью завладеть всем вниманием Свилиона. Кроме него, он не подпускает к себе других. Тренируется всегда в одиночестве и проводит свои вечера не в общей гостиной, а в покоях магистра.

Рид смотрит на четкие резкие движения крепкого тела, слышит звон мелькающих со смертельной скоростью клинков и не может забыть тот вечер, когда он впервые увидел это. У него до сих пор перед глазами стоит полумрак комнаты, он помнит и кресло старого магистра у горящего камина. Свилион говорит тихо, рассказывая легенды о первых Мечниках, а у его ног, словно верный пес, на мягкой шкуре сидит Салливан. Он откидывает голову на колени Свилиона и жмурится, когда его волос в ласке касаются худые пальцы. Он похож на огромного кота, разомлевшего от ласки, только Рид видит то, чего не замечает Свилион. На губах его «любимого мальчика» играет леденящий кровь оскал.