Западный край. Рассказы. Сказки - [38]
[56]. Они курили там опий иногда чуть не по целому месяцу.
Тхао Ниа разгадал тайну, связавшую священника и Бун У: оба они торговали опием. Купец Цин был перед ним сущий младенец! Опий, полученный от Бун У, святой отец прятал в чемоданы и отправлял куда-то на самолете.
Не раз Тхао Ниа вместе со священником поднимался в горы, в Сиенгкхоанг. Там они встречались с полковником Ванг Пао, который тоже был из мео, полковник находился на службе у Соединенных Штатов, а в Сиенгкхоанг приезжал, чтобы сбыть святому отцу опий.
Здесь-то, в Сиенгкхоанге, в доме у полковника Ванг Пао, и встретился Ниа с бывшим уездным начальником Муа Шонг Ко.
Но обо всем этом Ниа предпочел умолчать!
— Американцы, — продолжал Тхао Ниа, — сделали нашего уездного начальника там, в Лаосе, чуть ли не королем. Он каждый день ест мясо, и во всех комнатах у него горит электричество, живет он в роскошном доме, где комнаты поставлены одна на другую, и ездит в автомобиле.
Люди снова зашумели, с улицы тоже донеслись крики:
— Было время, и здесь, у нас, феодалы вместе с тэй жрали мясо да обкуривались опием!..
— И мучили народ!..
— Ты, видать, все позабыл, подлец!..
— Смердящий козел и тут набивал брюхо! А мы пухли с голоду!..
— Уездный начальник, — продолжал Тхао Ниа, — сулил, если буду служить ему верой и правдой, у меня только и будет дела, что есть да пить вволю. Он велел мне вернуться в Финша и подбивать людей перейти в Лаос, там, мол, все заживут в довольстве и счастье.
Какая-то старуха спросила с ехидцей:
— А вы-то сами как жили с матерью под прежним начальством? Тоже небось в довольстве и счастье?..
— Я уж попробовал;, уходил однажды в Лаос с подонком Шонг Ко! — крикнул председатель Тоа. — Да только бросил его и вернулся назад. Меня он теперь туда не заманит! А тебя, видать, провести вокруг пальца — плевое дело!
Тхао Ниа покосился на председателя, хотел было возразить. Но только и смог пробормотать:
— Я… мне…
Тут председатель Тоа крикнул еще громче:
— А ну, рассказывай дальше о своих преступлениях!
— Американский летчик, — продолжал Тхао Ниа, — привез меня сюда на самолете.
Но дело обстояло далеко не так просто. Тхао Ниа намеренно умолчал о многом…
Вечером они прибыли на американский аэродром поблизости от Вьентьяна. Взлетная полоса только недавно была вымощена бетоном. Восемь секретных агентов ожидали вылета на особое задание. Все они переоделись на складе в маскировочные комбинезоны парашютистов. Некоторые под комбинезон надели платье мео. Кое-кто даже нацепил на шею толстые серебряные обручи[57].
Священник из У дона, последний хозяин Ниа, тоже был здесь. Он окликнул каждого из восьмерых по имени, потом спросил:
— Нет ли у вас какой-нибудь просьбы, дети мои?
Никто не промолвил ни слова.
Святой отец обнял их на прощание. Но сердечный жест этот получился наигранным и холодным; казалось, прижимая их к груди, священник обыскивал каждого.
Они молча вышли на поле, где уже ждал их серый самолет «Дакота»[58] без опознавательных знаков. Он стоял в стороне от взлетной дорожки, которой пользовались рейсовые самолеты, и казалось, будто его нарочно откатили к ангарам, на ремонт.
До трапа их проводили три человека: священник, бывший уездный начальник Муа Шонг Ко и еще один американец.
Странный самолет пересек Верхний Лаос[59]и углубился в воздушное пространство Вьетнама. Стояла светлая лунная ночь.
Тхао Ниа вспомнил, как напоследок, когда они уже поднимались в самолет, Муа Шонг Ко напомнил:
— Наверно, подонку Тоа сейчас таль несладко! Скажи ему, я ничего не забыл!
И надо же, чтобы именно Тоа — председатель Тоа — встретил его одним из первых. Он с суровым видом сидел сейчас прямо напротив него. Не мудрено, что Ниа был растерян.
Кто-то из ополченцев сказал:
— Раз ты прилетел сюда на американском самолете, ты такой же враг, как и янки!
Зианг Шуа снова заплакала.
— Но я ведь не янки, — удивился Тхао Ниа, — правда, они дали мне с собой радио, автомат и костюм мео. И американские офицеры научили меня, как спускаться на парашюте в лес. Они велели мне сразу переодеться в платье мео и идти в деревню, а там, кого бы я ни встретил, уговорить их переметнуться к уездному начальнику. А кто откажется, тому пригрозить. Мол, если не я пристрелю, так уездный начальник все одно потом голову снимет. Когда настанет время возвращаться в Лаос или понадобится сообщить что-нибудь американским начальникам, я должен включить передатчик и говорить вот сюда, офицеры по ту сторону границы услышат каждое мое слово. Ну а если господин уездный начальник сам пожелает мне что-нибудь сказать, я должен воткнуть эти штуки в уши и тогда услышу его голос. Могу даже вызвать двенадцатиглавый самолет.
Ниа встал, вынул из гнезда наушники, надел их и прислушался, будто и в самом деле ловил передачу. Потом, опустив наушники, поднял маленький ящичек — приемник. Он покрутил ручку настройки, и вдруг из ящика рванулся пронзительный воющий звук, словно там внутри выгибалась и скрежетала пила.
Довольный, Ниа засмеялся, видно совсем позабыв, что он в плену.
— Ну, как? Чудеса! Страшно небось?..
Председатель Тоа вскочил со скамьи. Он ни разу не видал такого приемника, но одно знал наверняка: все вещи диверсанта вышли из недобрых, вражеских рук, и этого было довольно, чтобы вызвать его гнев.
Три аллегорические сказки современного популярного вьетнамского писателя, известного советскому читателю по вышедшей в нашем издательстве книге «Приключения кузнечика Мена».
Сказка о захватывающих, полных опасностей приключениях кузнечика Мена, его друзьях и врагах. Для дошкольного и младшего школьного возраста.Перевод с вьетнамского.
Семейная драма, написанная жестко, откровенно, безвыходно, заставляющая вспомнить кинематограф Бергмана. Мужчина слишком молод и занимается карьерой, а женщина отчаянно хочет детей и уже томится этим желанием, уже разрушает их союз. Наконец любимый решается: боится потерять ее. И когда всё (но совсем непросто) получается, рождаются близнецы – раньше срока. Жизнь семьи, полная напряженного ожидания и измученных надежд, продолжается в больнице. Пока не случается страшное… Это пронзительная и откровенная книга о счастье – и бесконечности боли, и неотменимости вины.
«Книга эта — не мемуары. Скорее, она — опыт плебейской уличной критики. Причём улица, о которой идёт речь, — ночная, окраинная, безлюдная. В каком она городе? Не знаю. Как я на неё попал? Спешил на вокзал, чтобы умчаться от настигающих призраков в другой незнакомый город… В этой книге меня вели за руку два автора, которых я считаю — довольно самонадеянно — своими друзьями. Это — Варлам Шаламов и Джорджо Агамбен, поэт и философ. Они — наилучшие, надёжнейшие проводники, каких только можно представить.
Пикей, бедный художник, родился в семье неприкасаемых в маленькой деревне на востоке Индии. С самого детства он знал, что его ждет необычная судьба, голос оракула навсегда врезался в его память: «Ты женишься на девушке не из нашей деревни и даже не из нашей страны; она будет музыкантом, у нее будут собственные джунгли, рождена она под знаком Быка». Это удивительная история о том, как молодой индийский художник, вооруженный лишь горсткой кисточек и верой в пророчество, сел на подержанный велосипед и пересек всю Азию и Европу, чтобы найти женщину, которую любит.
«Звёздная болезнь…» — первый роман В. Б. Репина («Терра», Москва, 1998). Этот «нерусский» роман является предтечей целого явления в современной русской литературе, которое можно назвать «разгерметизацией» русской литературы, возвратом к универсальным истокам через слияние с общемировым литературным процессом. Роман повествует о судьбе французского адвоката русского происхождения, об эпохе заката «постиндустриальных» ценностей западноевропейского общества. Роман выдвигался на Букеровскую премию.
«Звёздная болезнь…» — первый роман В. Б. Репина («Терра», Москва, 1998). Этот «нерусский» роман является предтечей целого явления в современной русской литературе, которое можно назвать «разгерметизацией» русской литературы, возвратом к универсальным истокам через слияние с общемировым литературным процессом. Роман повествует о судьбе французского адвоката русского происхождения, об эпохе заката «постиндустриальных» ценностей западноевропейского общества. Роман выдвигался на Букеровскую премию.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Грозное оружие сатиры И. Эркеня обращено против социальной несправедливости, лжи и обывательского равнодушия, против моральной беспринципности. Вера в торжество гуманизма — таков общественный пафос его творчества.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Веркор (настоящее имя Жан Брюллер) — знаменитый французский писатель. Его подпольно изданная повесть «Молчание моря» (1942) стала первым словом литературы французского Сопротивления.Jean Vercors. Le silence de la mer. 1942.Перевод с французского Н. Столяровой и Н. ИпполитовойРедактор О. ТельноваВеркор. Издательство «Радуга». Москва. 1990. (Серия «Мастера современной прозы»).