Западный край. Рассказы. Сказки - [177]
Но что это?! О горе, я снова немею… Прекрасный длинный и гибкий Лауреатский Хвост был надломлен у самого основания. Рана нестерпимо болела и кровоточила. Нят не мог даже присесть. Стеная, улегся он на дно Паланкина, и носильщики со всех ног пустились к его Дому.
А что же это, с вашего позволения, за Триумф, если Лауреат не восседает, как положено, в Паланкине? Зрелище сразу утратило все свое величие и торжественность. Итак — будем уж до конца откровенны — не все вернулись досмотреть Триумфальное Шествие. Но и те, что вернулись, могли любоваться лишь кончиками Лауреатских ушей (Нят лежал пластом на дне Паланкина) да усладить свой слух горестными Лауреатскими стонами…
V
Ладно, пускай теперь возвращаются хмурые зимние дни, все равно их стылой докучливой серости не сковать больше наших сердец. Потому что дыханье весны, горячее и благоуханное, распахнуло сердца навстречу свету, веселью и счастью.
И в повести моей, если вдуматься, многое еще сулит утешение и отраду…
Плохо ли, хорошо ли, но Триумф Нята-Лауреата все же состоялся. Папа-Мышь и Мышиха-Мама, как вы понимаете сами, не осмелились потревожить Его Высочество Драного Кота попреками и укоризнами. Они достаточно пожили на свете и научились терпеливо сносить удары Судьбы. Да и вообще, между нами говоря, им было не до этого: несмотря на великую Мудрость и Славу Нята-Лауреата, Хвост его нестерпимо болел. Каких только лекарей к нему ни приглашали, сколько бальзамов и снадобий ни перепробовали — все тщетно! Напротив, недуг с каждым днем обострялся, усилилось кровотечение и воспаленье грозило вот-вот перейти на нижнюю часть спины.
Наконец прибыл с Чужедальнего Поля прославленный Корифей Мышиной Медицины. Он осмотрел больного и изрек непонятное страшное слово: «Карбункул». Состояние Молодого Нята продолжало ухудшаться, и Корифей, отобедав, решился на операцию. С блеском — ведь не зря же он считался Светилом — Корифей отсек Няту Хвост прямо под самый корень…
Ах, мне кажется, будто я пишу не правдивейшую повесть, а тяжелейшую и горчайшую из трагедий, сочиненных для лицедейства!.. Был Хвост как Хвост и вдруг — под самый корень!.. Но нет, давайте возьмем себя в руки и постараемся взглянуть на случившееся сквозь призму Всеобщей Гармонии: слыханное ли дело — Мышь без Хвоста! Не противоречит ли это законам природы?! Бесхвостье — разве это не фатальный изъян для внешности и репутации даже самой безвестной и ни для кого не интересной мыши?! А если хвост к тому же еще Лауреатский?! Вообразите: Магистр без Хвоста!..
Кому-кому, а Старому Няту было ясно: главное, чтобы молва про Бесхвостье его сыночка не разошлась по Всему Свету. Иначе и Карьере Лауреата, и Славе его, и Семейному Счастью — всему конец! Старый Нят сунул изрядный куш носильщикам, которые несли в тот день красный Паланкин, чтобы держали язык за зубами. Но, увы, многие видели Хвост Триумфатора между дверцами, а денег на всех не напасешься.
Одним словом, увечье Нята нужно было непременно скрыть. Почтенные родители его думали так: «Сынок наш уже вырос и возмужал, ума ему, слава богу, не занимать, и в науках нет ему равных, не хватает ему только собственной семьи — жены и детей. Пусть мы небогаты, но с такой головой, как у него, да с его Всемирною Славой он должен, конечно, взять невесту познатнее и побогаче…»
Правда, молоденьких мышек из рода Нят было вокруг сколько угодно, но Лауреату среди них не на ком было даже остановить взгляд. Папа-мышь и Мышиха-Мама все время только и толковали об этом. Судили да рядили, но никак не могли решить, к кому засылать сватов. А родня и соседи тем временем все уши им пропищали: жените, мол, сына, и все тут! Безбрачие Нята идет-де против Естества и в ущерб Семейной Чести. Конечно, на самом деле наплевать было им и на Естество, и на Честь — дай только брюхо набить да повеселиться. От угощенья их, бывало, и за хвост не оттащишь. И само собою, воспоминания о Пире На Весь Мир не давали им покоя. Видя, что Свадьбой пока и не пахнет, они считали себя прямо-таки обворованными и с утра до вечера улещали стариков:
— О досточтимая чета, родившая и выпестовавшая славного Нята-Лауреата, вам осталось теперь только женить вашего славного отпрыска, согласно Древним Мышиным Законам.
— Легко сказать — женить! Нашему дорогому Лауреату нужна достойная невеста. Можете мне поверить: до-стой-на-я!
— А я говорю: не в этом дело! Второй Пир На Весь Мир — вот что ему нужно. При таких его заслугах без второго Пира не обойтись!
— Это уж точно! Пусть все погуляют на Свадьбе нашего славного Нята-Лауреата!
— О досточтимая чета… не присмотрели ли вы сыну невесту где-нибудь по соседству?
— Тоже скажете: невесту по соседству! Да они все не пара Лауреату. Тут бери выше. Можете мне поверить: вы-ше!..
И так без конца. Дошло до того, что Папа-Мышь и Мышиха-Мама да и сам Нят-Лауреат ни о чем, кроме Бракосочетания, уже не могли говорить.
Всем или, во всяком случае, многим было известно, что у Его Превосходительства Мускусной Крысы — Управителя Большого Поля, славного своей знатностью и богатством, — была тогда дочь на выданье. Согласно Древним Законам, всем знатным и именитым семьям, где были дочери-невесты, вменялось в обязанность вывешивать на своих воротах Брачные Доски с Призывами к женихам. Его Превосходительство Мускусная Крыса, большой ревнитель старинных обычаев, едва лишь дочь его вошла в возраст, тотчас вывесил такую Доску на воротах своего Дворца. И она висела уже… дай бог памяти… э-э… не один год. Немало отпрысков славных семей являлись попытать счастья и сватались к Барышне Мускусной Крысочке, но ни один не пришелся по вкусу благородной невесте и ее родне. Ведь Его Превосходительство Управитель Большого Поля был не только выдающимся Государственным Мужем, но и видным — даже издалека — философом и поэтом с утонченным вкусом и чрезвычайно большими запросами. А юная дочь его славилась далеко за пределами Большого Поля своим аристократическим высокомерием.
Три аллегорические сказки современного популярного вьетнамского писателя, известного советскому читателю по вышедшей в нашем издательстве книге «Приключения кузнечика Мена».
Сказка о захватывающих, полных опасностей приключениях кузнечика Мена, его друзьях и врагах. Для дошкольного и младшего школьного возраста.Перевод с вьетнамского.
Эта странная, на грани безумия, история, рассказанная современной нидерландской писательницей Мариет Мейстер (р. 1958), есть, в сущности, не что иное, как трогательная и щемящая повесть о первой любви.
Новая история о любви и взрослении от автора "Встретимся на Плутоне". Мишель отправляется к бабушке в Кострому, чтобы пережить развод родителей. Девочка хочет, чтобы все наладилось, но узнает страшную тайну: папа всегда хотел мальчика и вообще сомневается, родная ли она ему? Героиня знакомится с местными ребятами и влюбляется в друга детства. Но Илья, похоже, жаждет заставить ревновать бывшую, используя Мишель. Девочка заново открывает для себя Кострому и сталкивается с первыми разочарованиями.
Первый роман Марии Станковой «Самоучитель начинающего убийцы» вышел в 1998 г. и был признан «Книгой года», а автор назван «событием в истории болгарской литературы». Мария, главная героиня романа, начинает новую жизнь с того, что умело и хладнокровно подстраивает гибель своего мужа. Все получается, и Мария осознает, что месть, как аппетит, приходит с повторением. Ее фантазия и изворотливость восхищают: ни одно убийство не похоже на другое. Гомосексуалист, «казанова», обманывающий женщин ради удовольствия, похотливый шеф… Кто следующая жертва Марии? Что в этом мире сможет остановить ее?.
Книга рассказывает об одной из московских школ. Главный герой книги — педагог, художник, наставник — с помощью различных форм внеклассной работы способствует идейно-нравственному развитию подрастающего поколения, формированию культуры чувств, воспитанию историей в целях развития гражданственности, советского патриотизма. Под его руководством школьники участвуют в увлекательных походах и экспедициях, ведут серьезную краеведческую работу, учатся любить и понимать родную землю, ее прошлое и настоящее.
Книгу составили два автобиографических романа Владимира Набокова, написанные в Берлине под псевдонимом В. Сирин: «Машенька» (1926) и «Подвиг» (1931). Молодой эмигрант Лев Ганин в немецком пансионе заново переживает историю своей первой любви, оборванную революцией. Сила творческой памяти позволяет ему преодолеть физическую разлуку с Машенькой (прототипом которой стала возлюбленная Набокова Валентина Шульгина), воссозданные его воображением картины дореволюционной России оказываются значительнее и ярче окружающих его декораций настоящего. В «Подвиге» тема возвращения домой, в Россию, подхватывается в ином ключе.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Грозное оружие сатиры И. Эркеня обращено против социальной несправедливости, лжи и обывательского равнодушия, против моральной беспринципности. Вера в торжество гуманизма — таков общественный пафос его творчества.
Мухаммед Диб — крупнейший современный алжирский писатель, автор многих романов и новелл, получивших широкое международное признание.В романах «Кто помнит о море», «Пляска смерти», «Бог в стране варваров», «Повелитель охоты», автор затрагивает острые проблемы современной жизни как в странах, освободившихся от колониализма, так и в странах капиталистического Запада.
Веркор (настоящее имя Жан Брюллер) — знаменитый французский писатель. Его подпольно изданная повесть «Молчание моря» (1942) стала первым словом литературы французского Сопротивления.Jean Vercors. Le silence de la mer. 1942.Перевод с французского Н. Столяровой и Н. ИпполитовойРедактор О. ТельноваВеркор. Издательство «Радуга». Москва. 1990. (Серия «Мастера современной прозы»).