Западный край. Рассказы. Сказки - [146]

Затем нас увидел Няйбен. А они все неимоверно расторопные, и этот Няйбен, конечно же, не являлся исключеньем из правила. Он тотчас велел Эньыонгу, который был у них за глашатая, обойти весь Остров и кричать во всеуслышанье, что, мол, в их Земноводном царстве объявились диковинные незнакомцы.

И началось. Они притащились все как один. Глядя на их волочившиеся по земле пустые животы и осоловевшие голодные глаза, я сразу понял, зачем они пожаловали. Дело было вовсе не в любопытстве и, уж конечно, не в гостеприимстве. Они хотели узнать, во-первых, нет ли у нас какой-нибудь Еды и, во-вторых, не годимся ли мы сами в пищу. Но, видя, как мы сильны и отважны, оценив наши крепкие панцири и грозное оружие, они расползлись кто куда.

Здесь давно уже не выпадали дожди, и стали пересыхать их лужи и топи. К тому же вода у берегов, если долго не бывает дождей, становится чистой и прозрачной как слеза. На вид-то это, конечно, красиво, да только никакая живность в чистой воде не водится, и потому здешний люд вконец изголодался. Так уж всегда бывает: нужда и бедность наводят нас на мрачные мысли и ожесточают сердца. Островитяне не знали, на ком бы им отыграться. До неба далеко, да и как его заставишь пролить дождь? Правда, однажды, давным-давно, в палящую засуху некая Пресветлая Жаба добралась, как нам достоверно известно из сказки, до самых Небесных чертогов и учинила там, требуя дождь, такую бучу, что сам Властелин Неба перепугался, объявил ее своей тетушкой и обещал по первому ее требованию посылать на землю дождь. Отсюда-то и пошла примета: если Жабы с Лягушками поднимают крик, жди дождя. Хотя, конечно, случается даже им кричать впустую.

Вот и сейчас потомки той самой Пресветлой Жабы напрасно драли глотки. Они кипятились и спорили друг с другом, придираясь к каждому слову. Брань и крики на Острове не умолкали: тут заимодавцы честили своих должников, там сплетники перемывали чужие косточки, рядом лентяи и трусы сами пели себе хвалу — все кому-то о чем-то кричали, били себя в грудь, топали, плевались, размахивали руками. В конечном счете все крики и споры сводились к одному: когда же, когда наконец пойдет долгожданный дождь? И само собою, они ничего не могли решить…

Разглядев нас, как я уже говорил, все разошлись. Остались лишь две или три Жабы. Одна из них, мечтательно сощурясь, причмокивала, словно никак не могла забыть последнего съеденного ею Комара. Другая вдруг шагнула в нашу сторону и заговорила на каком-то тарабарском книжном наречии (Жабы вообще славятся своими книжниками, вспомните знаменитый лубок с изображением Жабы-учительницы и ее учеников).

— О достославная чета Рыцарей, чему обязаны мы появлением достославной четы в уединенном нашем селении?

Ясное дело, у Жабы этой полон рот слов, смысла которых она сама не понимает. С трудом удерживаясь от смеха, я решил отвечать ей в той же шутовской манере:

— О досточтимая, мы, с вашего дозволения, странствуем по Свету.

— Ква-квак!…Как?.. Странствуете с моего дозволения?.. Ква-квак!.. Итак, странствуете… сиречь путннчаете по градам и весям и ведаете, кто над кем превознесен… Ква-квак!.. Коль так, позвольте почтительно вопросить, отверзла ль чета Рыцарей свой слух правдивой молве, гласящей, что я, недостойная, пусть и взысканная Добродетелями, но все же земная тварь — есть не кто иная, как Тетушка Неба?.. Ква-квак!.. Так… Постигаю: чета отверзла свой слух, ей ведомо, чья я родственница. Но, недостойная, я вопрошаю вновь: не встречала ль чета где ни на есть во вселенной моего племянничка… сиречь «Небо разрази меня гром»?

Чуи заулыбался и ткнул меня в бок. Я подмигнул в ответ: мол, все понятно, только не подавай вида. Как бы нам не испортить все дело с этой свихнувшейся высокоученой Жабой. Потом я разгладил несуществующие усы и скромно, но не без достоинства отвечал:

— О досточтимая, вы прямо как в воду глядели, ибо мы с братом однажды встречали где ни на есть во вселенной вашего племянника — Властелина Неба.

— Ква-квак!.. Вот оно как!.. Сие весьма прискорбно, поелику недостойная не успела прежде открыть вам сокровенного смысла. Но ежели впредь чете попадется где ни на есть во вселенной племянничек недостойной, вопросите: отчего он столь долго не проливает благодатных дождей? Уж не пристрастился ли он к низменным утехам, каковы суть карты и кости, и не помутили ль они его светлую память? Ужели не бередят ему душу еженощные призывы и укоризны любезной его тетушки, которая вопиет громогласно, аки Большой барабан, но вопли ее, увы, остаются втуне. Боюсь, от оных громогласных стенаний у недостойной рассыплются зубы!..

Я чуть не расхохотался во все горло. Это же надо — поверить, будто мы и впрямь видели ее племянника «Небо — разрази меня гром»!.. Чуи же, потрясенный жабьим красноречием, не выдержал роли:

— Не всякий роднится с кем попало! Вот, скажем, земля с небом или мы с братом — тут истинное родство. А то ведь иные, стоит им проголодаться, сразу же тянут руки к небу и давай голосить. Да надрывайся хоть до тех пор, пока и зубы, и челюсти не развалятся, все равно, как говорится, плоды с высокого фикуса Шунг сами собой тебе в рот не упадут…