Западноевропейский сонет XIII-XVII веков - [38]

Шрифт
Интервал

Ни жарких пуль — пусть выстрел прогремел,
Спокойно жду я свой комок металла.
От смерти нам не спрятаться — она
Всех подчинит своей безликой силе,
Но разве это нас должно страшить?
Лишь тень забвенья смертному страшна,
Ведь о забытых и не скажешь: «Были…»
А что страшней, чем никогда не быть?!
* * *
Едва лишь солнце тысячами копий
Пронижет очертания вершин,
Торопится на пашню селянин,
Кляня безделье, вечный дождь и топи.
И вот могучий зверь — таким Европе
Предстал, красуясь, грозный властелин[84]
Уже в ярме, и чернозем долин
Ждет превращенья в золотые копи.
Вернется пахарь к вечеру. Жена
Ему навстречу выйдет, и, ликуя,
Вокруг него завьется детвора.
И будет пир горой и чудо сна
Живительного… Кто ж судьбу такую
Сменял бы на сумятицу Двора?!
* * *
Пойми, Хуан, уж так устроен мир:
Нам не уйти от первородной кары,
И как там ни ломись твои амбары,
Ты будешь наг, беспомощен и сир.
Неужто для наследников-проныр
Стяжаешь? Как представлю эти свары…
Нет, золото бесплоднее Сахары,
Иное дело слава — наш кумир!
Стяжай-ка лучше славу, но делами,
А не своей гробницею надменной,
Где только мастерство да матерьял
И славятся. А ты — в могильной яме —
При чем здесь ты? Ведь мастер вдохновенный
Твоих останков нам не изваял!
* * *
Отнес октябрь в давильни виноград,
И ливни пали с высоты, жестоки,
И топит Ибер[85] берега в потоке,
Мосты, поля окрестные и сад.
Опять Монкайо привлекает взгляд
Челом высоким в снежной поволоке,
И солнце еле видно на востоке,
Когда сошли на землю мгла и хлад.
Вновь Аквилон терзает лес и море,
Везде — в полях и в гаванях — народ
От ветра двери держит на запоре.
И Фабьо на пороге Таис льет
Ручьи стыдливых слез, пеняя в горе,
Что столь бесплоден долгих дней черед.

Бартоломе Леонардо де Архенсола

* * *
Открой же мне, о вседержитель правый,
В чем промысл твой всевышний заключен,
Когда невинный в цепи заточен,
А суд творит неправедник лукавый?
Кто мощь деснице даровал кровавой,
Твой, божий, попирающей закон?
Чьей волей справедливый взят в полон
И наделен несправедливый славой?
Зачем порок гарцует на коне,
А добродетель стонет из подвала
Под ликованье пьяных голосов?
Так мыслил я. Но тут явилась мне
Вдруг нимфа и с усмешкою сказала:
«Глупец! Земля ли лучший из миров?»
* * *
Рукоплесканья, Мауро, не в счет,
Когда о славе речь; ее мерило —
Та мастерством питаемая сила,
Которая к бессмертью нас влечет.
Поверь, восторги, почести, почет,
Пускай толпа их славой окрестила,
В действительности — хищная могила,
Где нас (что дважды — смерть) забвенье ждет.
Все дело в похвалах. Они преградой
Становятся на избранном пути —
Так нам ли верить суетной удаче?
Ведь как там дифирамбы нас ни радуй,
В себе, в себе самих, и не иначе,
Величье мы способны обрести.
* * *
Пускай по жилам у тебя бежит
Кровь легендарных готов,[86] это пламя,
И золотыми римскими орлами
Ты увенчал громады пирамид.
Пускай сандал, какао и нефрит
Подносишь Марсу ты в походном храме,
И Рим запружен черными рабами,
И вся земля у ног твоих лежит,
Пускай для смертных стал ты вышним светом
И в тысячах восторженных поэм
Твоих деяний слышатся перуны,
Пускай ты правишь колесом Фортуны,
И все ж, коль добродетели при этом
Не нажито, остался ты ни с чем.
* * *
«Да с чем же ты в законники, Нисето,
Протиснулся? Ну полно, не робей,
Выкладывай, и кроткий брадобрей
Пускай тебе достанется за это».
«О, Фабьо, нет, я заявляю вето
На бритву, знай же: в бороде моей,
Как у Самсона в сонмище кудрей,
Весь мой секрет, все знание предмета».
«Ах вот как?! О податель бороды,
Вознесшийся над муторной рутиной
Школярской, о заботливый Меркурий,
А ну, займись-ка и моей щетиной
И чур, козлам об этой процедуре —
Ни-ни, чтоб не заблеяли суды».
* * *
«Ты, чьим рукам беспечно доверяла
Свой жалкий пульс когорта смельчаков,
Похоже, ты и в жалости таков,
Что жалость обнаруживает жало.
Перо твое куда страшней кинжала, —
Да это ж праздник для гробовщиков —
Твои рецепты, дюжина листков,
Они, ей-богу, стоят арсенала».
«Да, да, все так! Я и рожден пресечь
Ваш драгоценный род, исчадье тлена,
И если с легкой этой вот руки
Вас убивают ваши порошки,
Я — Ганнибал, который, спрятав меч,
Крушит несчастных зельями Галена».[87]
* * *
Вот, искупавшись, башенку тюрбана
Из тонкого ты строишь полотна,
И тотчас ты — заморская княжна,
Смиренная избранница султана.
Залюбовался я, но тут, Сусана,
Ты распустила перевивы льна,
И кудри, кудри за волной волна
Обрушились на влажный мрамор стана
И захлестнули трепетную грудь,
Чьи два холма — ландшафт земного рая,
Где добродетель кроткая живет.
И не пойму — добить или вернуть
Меня ты к жизни хочешь, затевая
Ревнивый спор бесспорнейших красот.
* * *
Какие б там ограды и замки
Родня твоя ни выдумала, Ана,
Клянусь, я в сердце вражеского стана
Проник бы, что мне пули и клинки!
Но вот гулянья эти у реки,
Да по утрам, да в пелене тумана,
Пускай ты в эту стынь уж так румяна,
Что вы с Авророй прямо двойники,
Нет, нет, уволь, — я знаю: март лукавый
Нагие тщится долы и дубравы
Отъять у хладной (вроде так?) зимы,
Но эти живописные боренья
Горячкой, друг мой, дарят и мигренью
И громоздят могильные холмы.
* * *
Оделся перво-наперво, потом,
На хлеб навьючив жареного сала,
Поел — уж так оно благоухало,
Не то б совсем казалось янтарем.
А ну как этот день, когда бритьем

Еще от автора Коллектив Авторов
Диетология

Третье издание руководства (предыдущие вышли в 2001, 2006 гг.) переработано и дополнено. В книге приведены основополагающие принципы современной клинической диетологии в сочетании с изложением клинических особенностей течения заболеваний и патологических процессов. В основу книги положен собственный опыт авторского коллектива, а также последние достижения отечественной и зарубежной диетологии. Содержание издания объединяет научные аспекты питания больного человека и практические рекомендации по использованию диетотерапии в конкретных ситуациях организации лечебного питания не только в стационаре, но и в амбулаторных условиях.Для диетологов, гастроэнтерологов, терапевтов и студентов старших курсов медицинских вузов.


Психология человека от рождения до смерти

Этот учебник дает полное представление о современных знаниях в области психологии развития человека. Книга разделена на восемь частей и описывает особенности психологии разных возрастных периодов по следующим векторам: когнитивные особенности, аффективная сфера, мотивационная сфера, поведенческие особенности, особенности «Я-концепции». Особое внимание в книге уделено вопросам возрастной периодизации, детской и подростковой агрессии.Состав авторского коллектива учебника уникален. В работе над ним принимали участие девять докторов и пять кандидатов психологических наук.


Семейное право: Шпаргалка

В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Семейное право».Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Семейное право».


Налоговое право: Шпаргалка

В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Налоговое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Налоговое право» в высших и средних учебных заведениях.


Трудовое право: Шпаргалка

В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Трудовое право».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету, повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Трудовое право».


Международные экономические отношения: Шпаргалка

В шпаргалке в краткой и удобной форме приведены ответы на все основные вопросы, предусмотренные государственным образовательным стандартом и учебной программой по дисциплине «Международные экономические отношения».Книга позволит быстро получить основные знания по предмету повторить пройденный материал, а также качественно подготовиться и успешно сдать зачет и экзамен.Рекомендуется всем изучающим и сдающим дисциплину «Международные экономические отношения» в высших и средних учебных заведениях.


Рекомендуем почитать
100 стихотворений о любви

Что такое любовь? Какая она бывает? Бывает ли? Этот сборник стихотворений о любви предлагает свои ответы! Сто самых трогательных произведений, сто жемчужин творчества от великих поэтов всех времен и народов.


Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».