Западноевропейская поэзия XX века - [26]

Вам, листья, кровь дана от целой жизни года.

Какой с востока плыл фламинговый восход!

Какой закат стекал по кронам целый год,

Чтоб в славу хрупкую одела вас природа.

И человек, как лист, однажды упадет,

Снаружи пепельный, внутри кровоточащий.

Осенний отсвет многоцветной чащи

Немыслим в тупике, где он конец найдет.

О, первозданный свет и небосклон в огне,

За всех, кто обречен, кричите вы во мне.

ВСЕ УШЛО Перевод И. Озеровой

Вот море высохло. И бедность обнажилась:

Песок, и якорь ржавый, и стекло;

Осадок прежних дней, когда светло

Пробиться радость сквозь сорняк решилась.

А море, слепо, словно свет жестокий,

Прощало мне прозренье. Сорняки —

Мои мгновенья, ум — солончаки,

Бесплоден плоти голос одинокий.

И время высохло, и призрачны приливы,

Ловлю натужно воздуха глоток…

Молю, чтобы вернулось море вспять,

Опять пусть будет добродетель лжива.

Нахлынь на мой иссушенный песок,

Чтоб жизнь иль смерть мне, как свободу, дать!

ЛУИС МАК-НИС

Луис Мак-Нис (1907–1963). — Родился в Белфасте, в семье протестантского епископа; учился в Оксфордском университете. Входил в группу поэтов «оксфордской школы». Так же как Уистен X. Оден, участвовал на стороне республиканцев в гражданской войне в Испании.

Первый сборник, «Стихи», был издан в 1935 г. Как и Оден, писал сатиры, направленные против буржуазного общества; но в его сатирическихстихах чувствуется влияние элиотовского нигилизма. В одном из своих последних стихотворений, «Ист Коукер», Мак-Нис писал: «Мы лишь пытаемся научиться, как пользоваться словами. Остальное не наше дело».

ВОЛЫНКА Перевод А. Сергеева

Ни к чему нам карусели, ослики и ряженые,

Лучше дайте нам «роллс-ройс» и ход к замочной скважине.

У них трико из крепдешина, туфли из кожи питона,

На полу тигровая шкура, на стене голова бизона.

Джон Макдональд мертвеца запихнул под стол ногою,

А когда тот стал оживать, добил его кочергою,

Продал глаза его как сувениры, кровь разлил в бутыли

И выдал за виски, а кости себе оставил на гантели.

Ни к чему Гурджиев-йога, ни к чему Блаватская,

Лучше дайте юбку в таксо и растущую акцию.

Энн Макдугал пошла доить и по дороге увязла,

Прочухалась под граммофонные звуки старого венского вальса.

Ни к чему девичья гордость и бесплатные школы,

Лучше дайте шины «Данлого» и — черт латай проколы!

Лорд О’Фелпс орал на праздник, что он трезвей всех в мире,

А как начал считать свои ноги, насчитал четыре.

Миссис Кармайкл после родов объявила банкротство:

«Хватит шестерых, устала от перепроизводства».

Ни к чему политиканство, ни к чему газеты,

Лучше дайте маме пособье, а детишкам конфеты.

Вилли Меррей о банкноту порезался до крови

И замотал пораненный палец шкурой эйршпрской коровы.

Братец его преуспел в путину; что касается братца,

Так он улов свой выбросил в море, а сам пошел побираться.

Ни к чему «Селедка-Юнион», ни к чему Писание,

Лучше дайте пачку окурков, а то у нас руки не заняты.

Ни к чему нам стадионы, кино и прочие фокусы,

Ни к чему нам койки в деревне и глянцевитые фикусы.

Ни к чему обещанья партий, предвыборные песенки,

Лучше просиживать дома штаны и вешать шляпу на пенсию.

Все ни к чему, моя малышка, все ни к чему, мой светик,

Каждый день набиваешь мозоли, а деньги уносит ветер.

Барометр падает час от часу, падает год от году,

Поди разбей, проклятый барометр — не исправишь погоду.

ВОСКРЕСНОЕ УТРО Перевод П. Грушко

Вдруг с городского шоссе наплывает стайка нестройных нот,

Звуки, вильнув хвостами, как рыбки, уплывают за поворот,

И сердце твое забьется и скажет: «За руль!» Мелькают столбы,

И стелется воскресное утро ярмаркою судьбы.

Сочти этот день самоцелью и это Теперь назубок разучи,

В музыку облачись и до Хиндхема, словно пуля, домчи,

Режь виражи, отрывая колеса и обгоняя ветра,

Пока не поймаешь за краешек платья запыхавшееся Вчера,

Пока не вылущишь из Недели этот день, этот свет,

Похожий на небольшую вечность, на закованный в рифмы сонет.

Но что там стонет? Церковь отверзла восемь колоколов:

Устами смерти они неустанно тебе говорят без слов

О том, что ни музыка, ни движенье тебе уйти не дают

От будней, которые мало-помалу убивают тебя — и убьют.

УИСТЕН ХЬЮ ОДЕН

Уистен Хью Оден (1907–1973). — Родился в Йорке, учился в Оксфорде; входил в группу поэтов «оксфордской школы». Во время гражданской войны в Испании Оден служил в санитарном батальоне республиканских войск. Первые стихи Одена были опубликованы в 30-е годы, именно тогда были созданы его лучшие, остросоциальные произведения (сб. «Стихи», 1930, «Ораторы», 1932, и поэма «Испания», 1937, переведенная на русский язык в 1938 г. М. Зенкевичем). В 1938 г. поэт переехал в США и в 1948 г. получил американское гражданство; в 1972 г. вернулся в Англию. В последних поэтических книгах Одена («О доме», 1965, «Город без стен», 1969, и «Послание крестнику и другие стихотворения», 1969) настойчиво звучит тема больного человека и больного мира, тема человеческого одиночества в «асфальтовой пустыне». Не приемля современного мира, поэт страдает от горького сознания невозможности что-либо в нем изменить.

ХВАЛА ИЗВЕСТНЯКУ Перевод А. Сергеева

Переменчивых нас постоянная ностальгия

Возвращает к известняку, ибо этот камень

Растворяется в море. Вот они, круглые склоны