Занимательная орфография - [15]
Расстроился Полупшённый. Вот и разберись, кто из них прав.
Позиция
Поняли? На конце слова идет смена караула: согласный [з] уходит, ему на смену является согласный [с]. В естественной, не «полупшённой» речи. Кто приказал караулу смениться? Известно кто: конец слова.
Конец слова — вот условие, когда необходима смена караула: вместо звонких произносятся глухие.
Условия, которые требуют определенного произношения звуков (например, глухого, а не звонкого), называются позицией. Бывают такие позиции: на конце слова, перед согласным, перед таким-то гласным и т. д.
Итак, смена караула происходит потому, что этого требует позиция!
Про музыкальную шкатулку
В разных языках — разные позиции. Например, в украинском языке конец слова не требует, чтобы звонкие сменялись глухими. Произносят:
мороз — на конце [з] (не [с]!),
дуб — на конце [б] (не [п]!),
багаж — на конце [ж] (не [ш]!).
Но в русском языке конец слова — причина смены караула. В каждом языке свои позиции — свои причины того, что один звук сменяется другим.
Причиной можно назвать лишь то, что действует безотказно. Например, металлы от огня расширяются. Причина — нагрев, ее следствие — расширение металла.
А у меня есть железный кружок — он по пятницам от нагревания не расширяется! Вы скажете, что этого быть не может, это нелепость. Причина на то и причина, чтобы действовать безотказно. (Может быть, конечно, взаимодействие с «контрпричиной»: если нагревать бляху под мощным давлением, то она и не будет расширяться. Но эти случаи для нас не важны, ведь у нас речь пойдет о действии одной причины, без «контр».)
Вот случай был. Подарили нам музыкальную шкатулку. Из нее музыка слышится. Старший брат скажет: «Она через пять минут заиграет!» И всегда верно: через пять минут она начинает играть. Мне не показывают, как заводить. Говорят: «Покоя не будет. Ты ее все время станешь терзать».
Я долго думал — как это выходит? Нажимаю шкатулку в разных местах — нет звука. Заметил внизу у нее ключик (она на ножках, и ключик снизу, сразу его не заметишь, он вроде маленького шпенька). Повернул. Через некоторое время заиграла… Нашел! Вот она из-за чего играет!
Брат входит: «Зачем заводишь? Испортишь!» Что-то сделал со шкатулкой. И ушел сердитый. Ключик-то остался, я им верчу, музыки нет. Глядь — а сбоку какая-то стрелка. Ее можно поставить по-разному. Поставил так, как будто это часы — на 10 минут. И завел ключиком. Через 10 минут заиграла. Поставил на 30 минут — через полчаса играет. И всегда без отказа… Брат видит, что я осторожно завожу и не часто, перестал сердиться. «Понял, что к чему?» — говорит.
Так я разгадал, как заводится шкатулка: с помощью ключика и стрелки. Они вызывают звук. Они причина звука. А почему я решил, что причина? Всегда, как я сделаю нужное действие этими ключиком и стрелкой, — звучит музыка. Ровно в то время, которое заказано.
А если бы — то играла, то не играла; то в то время, то в другое? Тогда было бы, что я не нашел причины музыки.
А потом вышло — завожу, нет звука. Испортилась шкатулка. С одной причиной столкнулась, набегая, другая, антипричина. Починили — заиграла.
Металлы в пятницу не расширяются?
Значит, если причина — должна действовать безотказно. (Когда не мешает какая-то контрпричина.)
Так и в языке. На конце слова всякий звонкий согласный — заменись глухим! И это категорическое приказание всегда выполняется. То-то. Какой ключик заводит этот механизм? Позиция: конец слова. Она и есть причина, почему происходит смена караула, — один звук заменяется другим. Чередования, которые вызываются позицией (и поэтому не знают исключения), называются позиционными. Позиционные чередования — это закономерности языка.
Но они — не то, что законы природы. Металлы расширяются от нагревания — везде. Странно было, если бы кто-нибудь сказал: «А на Украине не расширяются». Но ничуть не странно, что в украинском языке (и во французском, в английском) звонкие согласные преспокойно остаются на конце слова. Никто не пытается их оттуда выгнать. Другой язык — другие законы. Язык — не природное, а общественное явление. Его законы не обладают повсеместной обязательностью. Они — законы только для одного языка. Например, русского.
Ноз белый
Какие же законы в русском?
Мы уже знаем: звонких с конца слова — долой, на их место становятся глухие[10].
А еще какие есть смены караула — позиционные чередования согласных? Перед звонкими согласными могут быть только звонкие[11]. Значит, глухие должны уйти, их заменяют собратья в другом мундире. Так велит позиция: положение перед звонким согласным.
Напротив, перед глухими не быть звонким. Их должны заменить глухие.
Покажем на примерах, что это так.
Косить. Согласный [с>ь] — глухой.
Косьба. Перед звонким [б] произносится не [с>ь], а [з>ь]! Вот так: [каз>ьба́].
Просить. Согласный [с>ь] — глухой.
Просьба. Произносится: [проз>ьба]. Вместо глухого — на посту звонкий.
Приставку от- знаете? Послушайте, какая она: откусить, отпустить, оттащить, отсадить… Везде одна и та же приставка от-. У нее глухой согласный [т].
И вот она же: отбросить, отгрызть, отбить. Ta же, а произносится по-другому: со звуком [д]: [адб
Я знаю, что многие из моих читателей плохо относятся к орфографии. Ее требования, конечно, исполняют беспрекословно, но не любят нашу орфографию, не гордятся ею; нет благодарности к тому ценному, что она дарит нам. Любить орфографию, гордиться ею? Возможно ли это? И, главное, за что любить и чем гордиться? Мне бы хотелось в этой книжке рассказать, почему русская орфография достойна уважения и даже благодарности, несмотря на все ее недостатки. Недостатки есть, даже немало — и все-таки она хорошая! Вот я и буду спорить с теми, кто не ценит высоких достоинств нашего письма, буду стараться их переубедить.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Задача этой книги — показать, что русская герменевтика, которую для автора образуют «металингвистика» Михаила Бахтина и «транс-семантика» Владимира Топорова, возможна как самостоятельная гуманитарная наука. Вся книга состоит из примечаний разных порядков к пяти ответам на вопрос, что значит слово сказал одной сказки. Сквозная тема книги — иное, инакость по данным русского языка и фольклора и продолжающей фольклор литературы. Толкуя слово, мы говорим, что оно значит, а значимо иное, особенное, исключительное; слово «думать» значит прежде всего «говорить с самим собою», а «я сам» — иной по отношению к другим для меня людям; но дурак тоже образцовый иной; сверхполное число, следующее за круглым, — число иного, остров его место, красный его цвет.
Задача этой книжки — показать на избранных примерах, что русская герменевтика возможна как самостоятельная гуманитарная наука. Сквозная тема составивших книжку статей — иное, инакость по данным русского языка и фольклора и продолжающей фольклор литературы.
Сосуществование в Вильно (Вильнюсе) на протяжении веков нескольких культур сделало этот город ярко индивидуальным, своеобразным феноменом. Это разнообразие уходит корнями в историческое прошлое, к Великому Княжеству Литовскому, столицей которого этот город являлся.Книга посвящена воплощению образа Вильно в литературах (в поэзии прежде всего) трех основных его культурных традиций: польской, еврейской, литовской XIX–XX вв. Значительная часть литературного материала представлена на русском языке впервые.