Замужем за Буддой - [46]

«Ты у меня принцесса», — сказал Мудзу. Но это не походило на комплимент. В его голосе звучали нотки глухого раздражения и разочарования. Помню, еще до переезда к нему, каждый раз уходя я просила его проводить меня до Бродвея и помочь поймать такси. Однажды поздно ночью он был так измотан, что не пошел меня провожать и остался дома. Как только я вернулась к себе, сразу позвонила ему и устроила самую настоящую истерику. В итоге он извинился целых пять раз. Но чего я этим добилась? Только того, что он еще больше устал и наверняка подумал: «Лучше уж провожать ее каждый раз, несмотря ни на что, чем выслушивать все это!»

И вот теперь, когда мы поселились вместе, он назвал меня принцессой.

Сегодня у нас состоялся сердечный и очень откровенный разговор. Он признался, что, хотя у меня очень женственная внешность и манера одеваться (что часто сбивает мужчин с толку при первой встрече), стоит мне открыть рот, как сразу становится ясно, что на самом деле я очень сильная и дам сто очков вперед напористым американкам (и что это ему вздумалось сравнивать меня с американками?).

«Все потому, что я плохо говорю по-английски! — я тут же заняла глухую оборону. — У меня мало опыта общения на языке. Я часто употребляю не те слова, и грамматика у меня хромает!»

«Ты производишь впечатление сильной и самостоятельной женщины, и порой это отталкивает меня. Словно ты даешь мне понять: „Не лезь не в свое дело, я и без тебя прекрасно справлюсь!“» — и с этими словами он растерянно развел руками.

Терпеть не могу такие жесты. «Вообще-то на самом деле я совершенно беспомощна, как ребенок!» — сказала я плаксивым тоном, безутешно разглядывая свои маленькие, как у ребенка, пальцы, и в мгновение ока не только почувствовала себя, но и вправду снова стала маленькой боязливой девочкой.

19 Бывшая жена хозяйничает на кухне

Как только Мария снимала одежду, меня обволакивал исходящий от ее тела вкусный и свежий аромат ванили, который живо напоминал о тех блюдах, что она готовила — цветной капусте со сливочным маслом, картофельном пюре, жареной телятине и ванильном пудинге, каше из пшеничных зерен с фруктовым соком. И в тот момент Мария казалась мне самым изысканным из деликатесов.

Гюнтер Грасс. «Жестяной барабан»

Совершенно неожиданно я получила из испанского и аргентинского филиалов моего издательства приглашения провести в Мадриде, Барселоне и Буэнос-Айресе рекламную кампанию моего романа «Крошка из Шанхая». Сначала я подумывала отказаться, но мой агент настаивал, убеждая, что испаноязычная читательская аудитория необычайно многочисленна и так далее, и тому подобное… И в результате я согласилась, но по несколько иной причине. Дело в том, что Манхэттен — этот длинный и узкий остров с его кипучей жизнью и вечной суетой, где живешь, как на вулкане, — мне уже изрядно приелся. Трагическая встряска 11 сентября лишь на месяц-два изменила привычный уклад, а затем все вошло в обычную колею: снова повсюду мусор, отходы и токсины — и обитатели острова вернулись к повседневным заботам, снова став суровыми, бесшабашными и суетными одновременно.

Демонстрируя заботу о талантливой писательнице, издательство щедро предложило оплатить все расходы на мою рекламную поездку в обществе друга или родственника. Конечно, я первым делом подумала о Мудзу. Но когда сообщила ему эту новость, его такая перспектива не слишком обрадовала. Он сказал, что прежде чем согласиться, должен уточнить свое рабочее расписание.

В последнее время он пребывал не в лучшем настроении. После событий 11 сентября все еще продолжался экономический спад, как в США, так и в Японии. В результате компания Мудзу лишилась четырех или пяти очень крупных клиентов, которые были главными спонсорами его высокопрофессиональных, но совершенно не кассовых документальных фильмов и занятий по реабилитации и оздоровлению, которые он вел в центре общественного здравоохранения. Но ему не хотелось отказываться от этих убыточных проектов. Именно необычайная стойкость и преданность своему призванию давали ему ту своеобразную интуитивную мудрость, которая разительно отличала его от остальных людей.

Мудзу собирался завершить работу над документальным фильмом о латиноамериканском певце Хулио и провести несколько занятий йоги и медитации в ряде нью-йоркских организаций. Так что он мог вырваться всего на три дня в самом конце моей рекламной поездки. Мы собирались встретиться в Буэнос-Айресе.

Для поездки в Испанию и Аргентину нужно было получить визу. Сам Мудзу был слишком занят и не мог уделять много времени моим делам. Он попросил своего ассистента — талантливого, коренастого и очень приятного в общении гея по имени Питер — помочь мне составить заявления в консульства, выяснить, когда там приемные часы, какие бумаги необходимы для получения визы и какую сумму нужно заплатить. Питер даже посодействовал мне в переговорах с представителями приглашающей стороны, запросив у них официально оформленные приглашения, предложив им забронировать мне место в отеле и заказать билеты на самолет.

Благодаря умелой помощи мне удалось получить визы вовремя. Получив последнюю визу, я вечером пригласила на ужин в шанхайский ресторан «Лао Чжэн Син» Мудзу, Питера и издателя Керри. Уж не знаю, почему, но тем вечером на улице какие-то люди устроили фейерверк. Взрывы петард следовали один за другим, и запах серы проникал в помещение ресторана. Я невольно вспомнила о Китае. Эти взрывы и запахи, обрывки ярко-красной бумаги с золотистой фольгой, усеявшие землю, — все было до боли знакомым, как воспоминания далекого детства. Можно быть каким угодно стильным и продвинутым, играть в видеоигры, слушать хип-хоп, пить кока-колу и носить «Адидас», но как только вашего слуха коснутся привычные, родные звуки взрывающихся хлопушек и петард, вы невольно откликаетесь на этот зов, словно в душе кто-то тронул заветную струну, потому что любовь к Китаю у вас в крови.