Замуж за принца - [39]

— Ты по-прежнему не желаешь отдать мне должное, дорогой Ранолф. Я провела с королевой долгие часы, молясь в храме Святой Агреллы, несмотря на то что нас трясло от холода. Теперь благодаря мне она дарит тебе наследника. Но разве ты способен на благодарность!

Король Ранолф прищурился, а она продолжала:

— Я была рядом с твоей женой, когда она оплакивала бесплодность своего лона. Я утирала ее слезы своими ладонями. Я имею полное право находиться рядом с ней в момент, когда она выпускает в мир нашего наследника.

— Нашего наследника? — эти слова прозвучали шепотом, как будто король Ранолф не верил в то, что он их произносит. Затем его лицо покраснело, и он презрительно махнул в ее сторону рукой. Этим же жестом он отсылал прочь слуг, вызвавших его неудовольствие. — Тебе здесь нет места. Во всяком случае сегодня. Убирайся!

Потрясенная Миллисент попятилась, и я бросилась вперед, чтобы поддержать ее. Ее дыхание стало тяжелым и затрудненным. Ее грудь превратилась в кузнечные мехи для накачивания ярости. Испугавшись того, к чему может привести ее безудержный гнев, я подобострастно поклонилась королю и потянула Миллисент за рукав, побуждая ее вернуться в Северную башню. Король развернулся и, сопровождаемый своими людьми, загрохотал сапогами, удаляясь по коридору. Из-за двери выглянуло лицо леди Уинтермейл, и она кивнула, увидев, что я вцепилась в Миллисент. Я надеялась, что наши голоса не достигли ложа королевы Ленор. Сегодня ее ни в коем случае нельзя было волновать.

Я до сих пор вижу Миллисент такой, какой она была в тот момент. Это видение преследует меня по сей день. Эта высокая и царственная женщина, с выражением высокомерной решимости на лице, превратилась в воплощение величия, поколебавшего мою и без того шаткую волю. Могла ли я противопоставить что-то этой силе? Если бы я сумела подчинить Миллисент своей воле и утащила бы ее прочь, предотвратила бы я тем самым последовавшую за этим сцену? Эти вопросы до сих пор преследуют меня во сне, когда усталость позволяет подобным мыслям подобраться совсем близко.

Я убеждаю себя в том, что пятнадцатилетняя служанка была не в силах повлиять на ход развития событий. Моя любовь к королеве Ленор не могла противостоять темной силе Миллисент.

— Элиза, — произнесла она, хватая меня за локти, и мне не оставалось ничего, кроме как в очередной раз подчиниться ее властному голосу. — Ты должна пойти к королеве.

— Я так и сделаю, как только провожу вас в вашу комнату.

— Нет, нет, это не терпит отлагательства. Скажи ей, что Ранолф запретил мне входить, но она должна настоять на моем присутствии. Кроме меня, никто не сможет дать ей необходимую дозу снадобья.

Она сунула флакон мне в руки и подтолкнула к двери. Резкий крик эхом отразился от толстых стен замка. Это кричала королева Ленор. Я с трудом удержалась от ответного крика. При мысли о мучениях моей госпожи у меня все перевернулось в животе. Варево, которое я сжимала в ладони, могло облегчить ее страдания, но если бы я предложила его королеве, это привело бы к очередной, еще более свирепой стычке с королем. Мои ладони взмокли от волнения, и я в мучительной нерешительности замерла у двери. Миллисент в упор смотрела на меня, и мощь ее внимания обдала меня обжигающей волной, заставив мое лицо раскраснеться, несмотря на царящий в стенах замка зимний холод.

— Иди, — холодно приказала Миллисент.

Если бы она проявила хоть каплю доброты или благодарности, я бы выполнила ее распоряжение. Но в ее взгляде было лишь презрение, как будто я все еще была забрызгана деревенской грязью. Внезапно у меня как будто пелена с глаз спала, и я поняла, что означало все ее внимание ко мне. Она заметила и выделила меня вовсе не потому, что я была умнее или способнее других служанок. Нет, она льстила мне, заставляя верить в собственную исключительность, ожидая от меня повиновения при любых обстоятельствах.

Чувствуя себя униженной и преданной, я упала на колени и закрыла ладонями лицо, давясь слезами, которые грозили хлынуть из моих глаз. Мое бессилие привело Миллисент в ярость, и с трудом сохраняемое самообладание ей изменило. Расправив плечи, она выпрямилась во весь рост, наслаждаясь своим превосходством надо мной. Затем она замахнулась тростью и изо всех сил ударила меня по плечам. Я с криком упала на пол, обхватив себя обеими руками.

—  Ах ты, негодная дрянь! — взвизгнула она. — Как ты смеешь мне перечить! — Она продолжала наносить мне удар за ударом, и ее злые слова были такими же мучительными, как и удары. — Ты без меня ничто! Измазанная навозом горничная, недостойная валяться в ногах королевы!

Я смутно слышала чьи-то громкие шаги. Нас окружили какие-то люди. Избиение прекратилось, и лакей отнял у Миллисент ее трость. Превозмогая боль в спине, я медленно приподнялась. Перед нами стоял король Ранолф.

— Что это за безумие? — сверкая глазами, спросил он.

— Эту наглую девку необходимо немедленно прогнать! — прорычала Миллисент.

— Сэр, я умоляю вас, — заторопилась я. — Она приказала мне отнести это королеве, нарушив ваш запрет.

Я показала ему флакон, и он вырвал его из моих рук. Подняв его к одному из закрепленных на стене факелов, он повращал его содержимое, а затем с силой швырнул флакон на пол. Миллисент ахнула, когда слизистая зеленая лужица заструилась из осколков разбитого стекла.