Замуж за императора. Дневники жены Александра III - [103]

8 октября. Понедельник.

Чувствую себя очень неважно – расстройство желудка. Совершенно неожиданно мне нанес визит мой бывший мужик (Александр), приехавший из Петербурга. Рассказывал жуткие вещи о положении в столице. Мой дорогой старый Кузнецов и Фролов умерли, Степанов серьезно болен, у него гангрена ноги. Всех их вышвырнули из Аничкова, оставшимся там приходится платить квартплату. Неслыханное дело! Пришла Ксения, затем – Ольга, мы отвезли ее обратно, взяли милашку Тихона и покатались немного в экипаже по окрестностям, возвратились пешком вместе с малышом, прогулка его очень развлекла. Кук[ушкину] несколько лучше. Вернулась домой, поскольку ожидала визита Лили Волконской, урожденной Шаховской. Она побывала в Ростове, Новочеркасске и Екатеринодаре, полна интересных впечатлений. Осталась на завтрак, а вообще возвращается в Екатеринодар, где находится ее муж. После завтрака встречалась с братом и сестрой Мирскими, которым так нравится здесь, но теперь они возвращаются к матушке в деревню. Затем я хотела навестить Софи Ф[ерзен], но ее дома не оказалось, и меня приняли ее сын Павлик и Лили. Позднее вернулась Софи, и мы пили чай с превосходными блинами. Он [сын] все время подшучивал над матерью. Вернулась домой к чаю, читала и писала. Обедали вчетвером.

9 октября. Вторник.

Внезапно резко похолодало – всего 12 гр[адусов]! Была Ольга, Ксения отправилась в Ялту. Гр[аф] Ферзен вернулся из Киева и привез мне толстую пачку писем от моих любимых Аликс и Вальдемара – такой вот приятный сюрприз для меня в награду за столько месяцев тоскливого ожидания. Вид у него цветущий и довольный, поскольку он побывал в своем поместье и нашел, что там царит полный порядок. Воистину счастливый человек по нынешним временам. Потом он отправился к Орловым, мы с Долг[оруковым] проводили его немного, после чего я зашла к Ольге. Он [Куликовский] все еще выглядит плохо, но говорит, что ему значительно лучше. Затем я помчалась домой читать полученные письма. Они, правда, совсем старые, февральские, но оттого не менее желанные. Среди них оказалось 10 писем от Аликс, два – от Вальдемара, а еще от Оге, Маргрете, Луизы, Тории и многих других милых мне людей, например от Карла Роте. К завт[раку] были Ольга, Соня, Орбелиани и Сережа Кутузов – весьма милая и приятная компания. Потом я навестила Апрак[сину], которая вчера вернулась из Гурзуфа и выглядит весьма неважно. Было очень холодно – всего 10 гр[адусов], когда я возвращалась домой, – такой резкий контраст по сравнению с позавчерашней жарой. Дома наслаждалась чтением дорогих мне писем, глубоко тронувших меня. Бедн[яжка] Аликс в отчаянии, оттого что не имеет от меня известий, как и я от нее, и пишет об ужасных слухах, распространяемых о моем Ники, а в последнем, сент[ябрьском], письме сообщает только, что как раз вернулась из русской церкви, где служили панихиду. Какой ужас, стало быть, они полагают, что все это правда! Я, словно утопающий, хватаюсь за соломинку и надеюсь, что правы те, кто уверяет меня, будто они все живы и находятся в безопасности. Дай-то Бог! К обеду была Ксения, оставалась до 11 часов.

10 октября. Среда.

Все, как всегда. Были дочери, мы съездили погулять в рощицу, затем побывали у Ольги, Тихон такой милый, Кул[иковскому] лучше. Потом продолжила писать к Аликс. Завт[ракали] вчетвером. Затем в 3 часа дня отправилась навестить Катю Кл[ейнмихель], ей снова лучше, застала у нее Путятину с детьми – Марию Эт[тер] с братом, которые уже вернулись из Евпатории, где похоронен их старший брат. Домой возвратилась к чаю, затем снова писала. Обедали вчетвером.

11 октября. Четверг.

Привела себя в порядок к 9 часам. Пришли дочери, и мы отправились на нашу обычную небольшую утреннюю прогулку, закончившуюся дома у Ольги, где нас снова растрогал малыш Тихон. Вернувшись домой, продолжила писать Аликс. К завт[раку] в честь именин Зины были Ольга с мужем, последний – впервые после болезни. Я в отчаянии оттого, что скоро предстоит расстаться с нею, но он такой своенравный. После завт[рака] встретилась с молодым гр[афом] Келлером и его супругой, урожденной гр[афиней] Ребиндер. Он приехал из Константинополя, где продал партию соли, а в конце концов и свое судно. Очень интересно рассказывал о своем пребывании там. Город сначала кишмя кишел н[емцами], но когда стали поступать плохие нов[ости] с фронта, все они куда-то попрятались и их не стало видно. Турки их ненавидят, они достаточно натерпелись от своих угнетателей. Затем мы с Ольгой и Соней отправились к Юсуп[овой] поздравить ее с днем рождения. У нее состоялся настоящий прием. Мы пили шоколад. В 4 ½ я вернулась домой, чай у меня пила Лоло, пробыла до шести. Потом я до обеда писала, трапезничали втроем.

12 октября. Пятница.

Поднялась рано, продолжила писать Аликс и Вальдемару. Обе дочери уехали в город, но я забыла, что Ольга говорила мне об этом вчера, и, поскольку она у меня не появилась, я помчалась к ней. Дом оказался пуст, а Тихон разгуливал в саду. Он был так мил и прошел со мною часть обратного пути. Завтракали у меня Ольга, Лук[ушкин], С[офия] Д[митриевна] Евреинова, Шателон, Дмитрий, Ростислав и Вася. Все было замечательно. Затем я отвезла Соф[ию] Д[митриевну] домой и навестила Орбелиани, которая уже несколько дней нездорова. Пришел и Сандро, он тоже простужен. Затем я побывала на великолепном пляже в Мисхоре. Собралась к Тебро, но и она, как выяснилось, захворала. Встретила множество знакомых: Сомовых, г-жу Бюнтинг, Жеребцовых. Потом дома пила чай. Продолжила писать. Ксения была к обеду на пять персон.