Замуж за императора. Дневники жены Александра III - [102]

1 октября. Понедельник.

Встала, когда было еще совсем темно, потом полил проливной дождь, что очень полезно для растений. В 11 ½ с двумя моими господами отправилась в Ай-Тодор на завт[рак] – сегодня праздник Малого храма. Пока не выглянуло солнце, было весьма холодно – 12 гр[адусов], поэтому остаток дня провела дома. Начала писать Аликс, читала. Обедали втроем – был еще Долг[оруков], затем прибежал Вяземский и сообщил, что немцы приняли условия, выдвинутые Вильсоном[135], так что теперь можно надеяться на прекращение военных действий. Какое, наверное, сейчас ликование повсюду – и только нам, я уверена, никаких улучшений это не сулит!

2 октября. Вторник.

В 6 часов Ольга встретила в Ялте своего мужа, вернувшегося из Новороссийска, совершенно больным. Яшик и Комов почувствовали недомогание в один день с ним, всем троим пришлось несколько дней пролежать. К завт[раку] были Ксения и Ольга с мужем. Он очень ослаб, чувствует себя плохо, вид у него изможденный – все это весьма неприятно. Малама осмотрел моего кучера, который тоже болен, так что выезжать я не могу, что, возможно, и к лучшему, поскольку у меня небольшой насморк. Писала Бишетт, которая потеряла свою любимую матушку гр[афиню] Браницкую. Обедали вчетвером.

3 октября. Среда.

Были дочери, пришел и Сандро, совершили небольшую прогулку в рощице, затем навестили Кук[ушкина]. Выглядит он ужасно, из-за кашля совсем не спит. Завт[ракали] втроем – был еще Вяземский. День у меня выдался беспросветным, не знала, что делать с самою собой. Начала писать Аликс, читала. Даже выехать никуда не могла, поскольку мой кучер болен. Обедали вчетвером.

4 октября. Четверг.

Поднялась рано. Были дочери, потом, как и вчера, пошли к Ольге, где застали Фогеля и Вяземского. Кук[ушкин] все еще выглядит неважно, но спал хорошо. После завт[рака] приняла г-жу Бенуа с дочерью, приехавших из Киева. Заходил попрощаться ген[ерал] Эттер, завтра он уезжает. Мы долго беседовали обо всем, после чего я отвезла его домой в другом экипаже. Чай пила у Кати Кл[ейнмихель], где встретила Георгия Шебеко, он такой славный, но сильно изменился, исхудал и почти совсем лишился волос. Он тоже едет в Киев, где находятся его родители. Домой вернулась в 6 часов вечера. Обедали вчетвером.

5 октября. Пятница.

Именины милого маленького Алексея, спаси и сохрани его, Господи. Какой печальный праздник! По-прежнему не имею никаких известий от них – это самое настоящее испытание для меня. И все же внутренне я убеждена, что они живы и находятся в безопасности, как говорят, под защитой союзников. Дай-то Бог! Ольга пришла, когда я еще не завершила утренний туалет, и сообщила, что вскоре они уезжают! Для меня это был такой неожиданный удар, что я не могла поверить своим ушам! Только этого мне еще недоставало! Разумеется, все это делается по его [Куликовского] желанию, и я собрала все свои силы, чтобы промолчать, только у меня вырвалось, что решение это эгоистичное и безрассудное. Вскоре пришла Ксения, мы отвезли ее [Ольгу] домой, а сами, находясь под впечатлением от всего случившегося, погуляли и потом навестили его [Куликовского], который почти сразу же сам завел разговор о том, что Ольга, по-видимому, сообщила мне об их скором отъезде. Я пребывала в замешательстве и в ответ заявила только, что полагаю преждевременным уезжать туда, где все еще опасно, и что сейчас, когда все вокруг по-прежнему перевернуто с ног на голову, не лучшее время для отъезда. Ксения, к сожалению, в этот момент как раз вышла куда-то, а когда вернулась, мы уже к этой теме не возвращались, поскольку пришел Долг[оруков]. Я не решилась больше ничего сказать еще и потому, что он [Куликовский] болен и лишние волнения ему не на пользу, да и Ольгу пожалела, не стала ее еще больше мучить – ей сейчас и так тяжело. С печалью в сердце я еще до этой встречи вместе с Ксенией сидела на завтраке у Ольги Орловой вместе с Орбелиани и Софи Ф[ерзен]. Закусывала, делала вид, будто ничего не происходит. В целом же завтрак прошел мило и интересно, и мы пробыли там до 3 ¼ пополудни, после чего отправились к Юсуп[овым] на день рождения. Пили там прекрасный шоколад. Домой вернулась в 5 ½ часа вечера, читала. Обедали вчетвером. Пришла телегр[амма] о том, что Вильсон не согласился прекратить военные действия, поскольку немцы продолжают топить корабли [союзников] и, оставляя занятые ими города, разрушают их и угоняют с собой местное население. В конце он прямо призывает уничтожить нынешний режим в Германии, по крайней мере, свергнуть правительство.

6 октября. Суббота.

Ольга пила у меня кофе, затем пришел Сандро и, как обычно, почти все время молчал. Ксения была у зубного врача. Отвезла Ольгу домой, обратно шли пешком с Вяземским, беседовали о новой свалившейся на меня беде – отъезде Ольги, с которым я никоим образом не могу примириться. Завтракали втроем, Долг[оруков] также уехал в город. В 3 часа дня я навестила Пантелеевых, они, как всегда, очень трогательны. Домой вернулась к чаю. Читала. К обеду была Ксения, трапезничали впятером. Изумительный лунный вечер.

7 октября. Воскресенье.

Была Ольга, затем я отправилась в Ай-Тодор в церковь. Говорят, англичане заняли Константинополь. Надеюсь, это правда. К завтраку был Сережа Кутузов, приехавший с Кав[каза], очень занимательно рассказывал о Кисловодске и о Тифлисе. Домой вернулась в 3 часа дня, зашла к Ольге, застала у нее Соню. Кул[иковскому] лучше. Мною все больше и больше овладевает меланхолия! Обедали втроем. Стояла невероятная жара – 19 гр[адусов] – в 11 часов вечера.