Замуж за императора. Дневники жены Александра III - [104]

Крейсер «Мальборо». Открытка с автографами Романовых.

Когда в 1919 году красный войска прорвали фронт на Перекопе, многим стало понятно, что отъезд из России неизбежен. Утром 7 апреля 1919 года, в день рождения Великой Княгини Ксении Александровны, к Марии Федоровне приехал командующий британским флотом в Севастополе. Ей было предложено в тот же день отплыть в Англию, на борту стоявшего на ялтинском рейде крейсере «Мальборо»

13 октября. Суббота.

Опять поднялась рано, до прихода дочерей писала, затем отправились на нашу обычную утреннюю прогулку, по дороге заехали за нашим милым малышом Тихоном, которого все необычайно забавляло. Вещи у Ольги уже упакованы, дом стоит пустой, что, с одной стороны, приводит меня в отчаяние, а с другой – просто в ярость. Как же ему все-таки не совестно?! Завт[ракали] вчетвером. В 10 часов утра я приняла Спиридовича, которого прежде не знала. Он бросился, рыдая, передо мной на колени, стал целовать руку, что мне было в высшей степени неприятно. Затем он попросил разрешения войти его жене, встреча с которой проходила в присутствии Ксении и Ольги. Он, наверное, личность интересная и многое знает, но у меня отсутствовало всякое желание его о чем-либо расспрашивать, и я была рада, когда все завершилось. В 3 часа пополудни я навестила Софию, очень хотелось поговорить с нею, но, к сожалению, нам никак не удается остаться с нею наедине. Муж ее и дети тоже оказались дома. Ненадолго заезжала к Ольге. Домой вернулась к чаю, потом продолжила писать Вальдемару и Оге. Обедали вчетвером.

14 октября. Воскресенье.

До прихода дочерей писала, затем мы с Ольгой и Дм[итрием] поехали в церковь, где, как всегда, было великолепно, службу служил отец Вас[илий]. Затем – воскресный завт[рак] у меня, после чего мы с Ксенией навестили Катю Кл[ейнмихель]. Она тоже сочувствует мне и разделяет со мной горе и великую печаль в связи с тем, что Ольга уезжает именно сейчас. Никто не в силах понять его [Куликовского]. Вернувшись домой, до завтрака продолжала писать письма.

15 октября. Понедельник.

На завтраке, как обычно, были Ольга с мужем и Соня. После прогулки в экипаже отправились к Ольге пешком, потом я писала. В 2 часа дня пришла Мария Эттер – завтра она уезжает. Мы проговорили до трех, после чего я отвезла ее и Соню домой в своем экипаже. Встретилась с бед[няжкой] гр[афиней] Толстой в первый раз после смерти ее сына – какой же это ужас и какая беда! Хотя она выглядит так же прекрасно, но, однако, все же сильно изменилась. Я ненадолго заезжала к Кате, откуда отправилась пить чай с Соней и ее мужем, который тоже хворал, но теперь поправился. По возвращении домой закончила все 5 писем, Мария Эт[тер] возьмет их с собой в Копен[гаген]. Обедали вчетвером.

16 октября. Вторник.

В 9 ½ была Ольга, я снова сказала, что нахожусь в отчаянии из-за того, что она меня покидает. Она это все прекрасно понимает, но, разумеется, принимает его [Куликовского] сторону – о чем тут тогда спорить. Потом мы втроем вышли в сад, поскольку он хотел поговорить о Долг[оруковом] и Вяземском, мы сели возле маленького дома, где на солнце было ужасно жарко, тогда мы пошли к ним домой, и я снова постаралась дать ему понять, что они вполне могли бы повременить, тем более что сейчас не лучший момент для отъезда. Он промолчал, и я увидела, что уже больше ничего сделать нельзя. Как же я разочарована в нем, ведь он полагает себя настолько значительным и считает, что ему дозволено вести себя так своенравно и эгоистично и тем самым причинить мне страшное горе. Они были к завт[раку], на котором также присутствовали Соня, Лазарев и мы четверо. Затем я отвезла Соню домой и ненадолго заехала к бед[няжке] Кате Кл[ейнмихель], столь огорченной отъездом дочери. К обеду была Ксения, весь вечер грохотал гром, сверкали молнии, и в конце концов начался проливной дождь.

17 октября. Среда.

Уже 30 лет со дня катастрофы в Борках. Пришли дочери, и мы отправились кататься и гулять с Тихоном, повстречали маленьких Васильчиковых. Немного посидели у Ольги, Тихон в этот момент с превеликим удовольствием вкушал поданную ему еду.

К завт[раку] кроме Ольги и ее мужа были Дены. Беседовала затем с Долг[оруковым], который также разделяет мои взгляды по поводу их отъезда именно теперь. В 3 часа дня я отвезла le couple Денов домой и навестила Тебро, которая заболела желтухой. Застала ее пьющей чай с г[енералом] Сомовым и его молодой красивой супругой м[аленькой] Натальей, что так разительно отличается от своей очаровательной сестры Ирины. Вернулась домой к чаю. Читала новую книгу «Memoires du C`te Moriolles» [ «Мемуары графа Мориоля» – франц.]. Обедали втроем. Жара спала.

18 октября. Четверг.

Поднялась, как всегда, рано. Сильный ветер, но, правда, 17 гр[адусов], на море большое волнение. Снова немного погуляли с Тихоном, которого я сфото[графировала]. В 12 часов пришла Апрак[сина], осталась на завтрак. Потом я приняла княгиню Трубецкую, прибывшую из Москвы, которая много рассказывала о том, что там происходит. Ее тоже арестовали и препроводили в тюрьму, правда, всего лишь на несколько часов. Потом я видела и ее дочь, которая была со своим мужем Оболенским, весьма милым и славным человеком. В 3 ½ пополудни я отвезла Апраксину домой и вернулась к чаю, читала «Memoires du Moriolles». Приходил попрощаться мой б[ывший] мужик Ал[ександр]. Обедали вчетвером.