Замуж подшофе - [11]

Королева всея курса нелепо приоткрыла рот, как выброшенная на берег рыба, прямо олицетворяя собой возмущение.

— Не слушайте эту грязную фаон, эрра, — сузив глаза до щёлочек, покровительственно произнёс Ланрад, хотя раньше он табуреткой интересовался больше, чем насмешками над Вайли. — У неё есть плебейская привычка разбрасываться словами, за которые она вряд ли готова отвечать.

Это было произнесено таким тоном, с таким прозрачным намёком, что многие другие на моём месте стушевались бы.

Я ничего не сказала. Только грустно — и немного провокационно — улыбнулась, собрав свою посуду. Уходя, краем глаза отметила, что княжна не удосужилась хотя бы с помощью магии убрать осколки разбитого ею стакана. Конечно, не царское ведь дело!

Что до Ланрада… он обожает подобный стиль разговора, но даже если бы у меня тогда возникло подозрение, что этот его “угрожающий” тон — не пустая бравада, я бы не особо волновалась, потому что в этой Академии всё на виду, а заклинание вызова куратора — максимально простое.

Нет, обычно я всё же стараюсь быть осторожной и до последнего держать своё мнение при себе, но есть моменты, которые задевают меня за живое, и я начинаю возмущённо высказываться прежде, чем успеваю всё обдумать. Это удурчающий недостаток, но конкретно в данном случае он пришёлся кстати.

А я ведь могла бы быть с ними… Точнее, девочкой на побегушках при какой-нибудь очень знатной особе, вроде Ланрада или Вайли, как это бывало со всеми адептами из мелкого дворянства. Никто из них этого не чурался, многие даже поступали именно с целью таким образом пригреть себе местечко при ком-нибудь. Но я не хотела себе такой судьбы, и не умела молчать, когда толпа “давила” тех немногих аллис и аллисеров (то есть простых горожан и крестьян), которые смогли поступить в Императорскую Академию Магии, отважились в ней учиться и сумели остаться. Их и так было мало, а “благородные” хотели убрать их всех, считая ниже своего достоинства учиться с ними. Бездновы сословные бредни! Их возводят в абсолют, они определяют жизнь человека, каким бы он ни был… как товарная этикетка на судьбе…

Когда я видела или слышала такие нападки, во мне ворочался и ворчал, а временами и совсем просыпался злобный дракон, щелро плюющийся огнём. К слову, “жертвы” высокородных дворян хотя и были со мной вежливы и отстранённо-дружелюбны, но держались отчуждённо, что и неудивительно, ведь я всё же дворянка. Для магов низкого происхождения ещё магическая школа становилась школой выживания, с тех пор как король обязал детей дворян обучаться вместе со всеми, а не только с частными учителями по найму и мастерами, чтобы у всех было официальное образование. Изначально неплохая вроде бы идея обернулась трагедией для магов-недворян. Их избивают, унижают, были даже случаи, когда пропадали без вести… И хоть бы что. На плаву удерживались единицы, большинство переводились в немагические школы, где дворян было значительно меньше или не было совсем, или же, закончив магическую школу, на этом завершали образование. Конечно, крестьянину всегда работа найдётся, даже и без магии.

Зато те из них, кто всё же заканчивает магическую академию, хотя бы самую захудаленькую, — имеют мааленький шанс поступить на государственную службу. Вот такое вот сито.

Это был ещё один раздражитель моего не в меру объёмного чувства справедливости, напрямую связанный с этой проклятой академией. Да, глупо, да, себе во вред, и да, бессмысленно, ибо один в поле не воин, но кто-то должен.

Справедливости ради, я была не совсем одна. ЭрртРохан тоже не допускал травли, всегда вмешивался и останавливал, когда что-то такое завязывалось при нём. Но ему хватало пары слов, чтобы зачинщики разбегались, как вспугнутые воробьи (попробуй не послушаться будущего герцога с феноменальным магическим даром!), ну или максимум парочки лёгких для него заклинаний, а мне же в таких ситуациях приходилось, фигурально выражаясь, лезть грудью на файербол. А изредка случалось, что и не совсем фигурально. К счастью, иногда волны снобизма спадали, и наступал хрупкий мир.

Уже выйдя из столовой, мельком взглянула на старые куранты, которые теперь громко звонили, оповещая всех зазевавшихся адептов об окончании обеда, и горько вздохнула, не желая отправляться на урок практики магического боя — мой самый нелюбимый предмет, ставший таковым потому, что я и все остальные с нашей маленькой группы бытовиков в десять человек именно там острее всего ощущали своё бессилие. Ведь хоть убейся мы об стену, мизерный дар не позволит нам освоить и применить ни одного атакующего или защитного заклинания. По понятным причинам, я просила ректора освободить меня от этих занятий, но тот только отмахивался, как от назойливой мухи. Мол, программу придумали не они, а министерство образования… шаг влево, шаг вправо — расстрел. А быть отчисленной за пропуски мне тоже не хотелось.

В итоге нашей группе таки приходится тратить время зря, просиживая на специальной лавочке в дальнем уголке и сдавая на экзаменах только теорию.

Обычно наши уроки практики магического боя были совмешёнными с другим факультетом. В тот раз было так же. Зевая, я сидела на лавочке, наблюдая за спаррингами менталистов, и про себя подмечая ошибки. Роль судьи в данном случае у меня получалась неплохо, потому что менталисты, в отличие от всех остальных, в бою смешивали свою магию с элементами немагического боя, а им я занималась с раннего детства, стараясь хоть в какой-то степени компенсировать этими занятиями свою беспомощность в бою магическом. И у меня вполне неплохо получалось, ведь я училась у мастера, и не отказалась бы от занятий с ним, если бы у нашей семьи всё ещё были деньги.