Замри - [39]

– Да, мы с ним вместе ходим на химию.

– Я с ним целовалась.

Она вытягивает ноги.

– Вот как? Рада за тебя.

– Нет, – говорю я. – Ты не поняла. Я буквально набросилась на него. Сорвала с себя футболку и пошла в наступление.

Прищурившись, Дилан смотрит на меня. Я не могу понять, о чем она думает.

– Это был самый унизительный момент в моей жизни.

Дилан продолжает щуриться. Ее улыбка становится шире.

– Прости, – говорит она. – Я понимаю, что это не смешно, прости. Но почему?

– Не знаю. Наверное, мне просто было одиноко. – Я отрываю полоску от старого объявления о барахолке, проходившей в прошлые выходные. Зажимаю обрывок в ладони и принимаюсь за следующий.

Пробую еще раз:

– Так мы пойдем вместе, да? В пятницу.

Не глядя на Дилан, я отрываю следующую полоску. «ЭЛЕКТРОПРИБОРЫ! МЕБЕЛЬ! ДЕКОР!» – говорится на ней. Я жду ответа.

Она молчит.

Я выковыриваю из деревянного столба скрепку.

– Я очень хочу увидеть Мэдди на сцене, – говорю я.

Я пытаюсь вспомнить, что Мэдди говорила о свете, об ауре. Комкаю бумагу и убираю ее в карман.

Наконец Дилан вздыхает.

– Слушай, – говорит она, – не хочу становиться в позу, но я должна расставить все точки над i. Я не знаю, что в тот день случилось с тобой во время обеда, но у меня такое чувство, что это как-то связано с Ингрид. Именно поэтому скажу прямо: ты не сможешь заменить ее мной. Если ты пытаешься сделать именно это, никакой дружбы не получится. Я этого не хочу и тебе не советую.

Я опускаюсь на тротуар рядом с ней. Она смотрит на меня так, как умеет только она: пристально, открыто, выжидающе.

– Я этого не хочу, – говорю я. Дилан молчит. Мне придется постараться, чтобы ее убедить. – Помнишь тот день, когда я показала тебе кинотеатр? – спрашиваю я.

– Да.

– Ты еще сказала, что рада, что решила со мной подружиться.

– Так, – говорит она настороженно и немного смущенно.

– Так вот, – говорю я. – Теперь моя очередь. Я решила, что хочу дружить с тобой.

– Чего?

– Я тебя выбрала. Отныне ты моя подруга. Если мне придется ловить тебя у шкафчика, умолять тебя пойти пообедать со мной после школы и караулить тебя во дворе, я буду это делать.

Дилан закатывает глаза, но потом улыбается, и ее напряженный взгляд теплеет.

– Ладно.

– Значит, завтра обедаем вместе. Желательно не в туалете. Там, конечно, здорово, но мне бы хотелось сменить обстановку.

– Минуточку. – Дилан саркастично улыбается. – Если мне не изменяет память, я обожаю проводить время в школьных туалетах.

– Если когда-нибудь к нам приедет Мэдди, можете там уединиться, но я бы хотела пообедать на футбольном поле.

– Заметано, – кивает Дилан.

– А в пятницу мы пойдем в театр.

– Хорошо, но тебе придется позвать Тейлора, потому что мы с Мэдди собираемся оттянуться после представления.

– Оттянуться. – Я многозначительно киваю. – Понимаю.

– Возможно, тебе придется поискать себе компанию.

– Понимаю.

– Хорошо. – Она кивает. – Отлично.

16

После ужина дома звонит телефон.

– Алло. Это Кейтлин? – спрашивает женский голос.

– Да.

– Кейтлин, это Вена.

Трубка вдруг тяжелеет в моей руке.

– Вена Дилейни.

– А-а, – с трудом выговариваю я. – Здрасьте.

– Я бы хотела встретиться с тобой в понедельник. Перед уроком или на перемене. Я хочу кое-что с тобой обсудить.

– Простите, что залезла в лабораторию, – говорю я. – Этого больше не повторится.

– Я хочу встретиться не поэтому.

– Да? Тогда… мне не хотелось видеть себя такой.

– Прости, что?

– Именно поэтому я не сдала автопортрет.

– Да, я заметила, – говорит она. – Сказать по правде, меня беспокоит твоя позиция в целом.

Я не знаю, что на это ответить, поэтому предпочитаю молчать.

– Ну что? Когда ты сможешь подойти?

– Наверное, перед уроком.

– В семь тридцать?

– Хорошо.

Я кладу трубку. Я стою в своей комнате и оглядываю стены, снимок Ингрид у пруда, рекламные картинки из журналов, которые я вырезала, потому что считала, что фотография – это здорово.

17

Когда рано утром в понедельник я захожу в кабинет фотографии, мисс Дилейни поднимает голову и улыбается – по-настоящему, искренне.

Мне хочется сказать: «Давайте поскорее с этим покончим. Скажите, что я не сдам фотографию, и я пойду».

Она указывает на стул напротив ее стола. Я сажусь.

– Начало года у нас не задалось, правда, Кейтлин?

Я пожимаю плечами. Она терпеливо смотрит на меня. Не понимаю, к чему она ведет.

– Честно говоря, я надеялась, что ты не станешь продолжать курс фотографии в этом году. – Ее глаза сосредоточенно смотрят на меня из-за очков в тонкой красной оправе, и, когда до меня доходит смысл ее слов, я холодею, словно у меня замерзла в жилах кровь. Мне нечего на это ответить. Я хочу просто исчезнуть.

– Тебе когда-нибудь хотелось стать учителем? – спрашивает она буднично, словно не вырвала мне только что сердце.

Я с трудом качаю головой. Не уверена, что когда-нибудь ко мне вернется дар речи.

Она откидывается на спинку стула. Я хочу, чтобы она перестала на меня смотреть. Хочу провалиться сквозь пол, найти темный холодный угол и никогда его не покидать.

– Любой учитель мечтает найти идеального ученика. Самого перспективного ученика.

Я киваю, не поднимая глаз.

– Отчасти это желание продиктовано эгоизмом. Нам, учителям, нравится считать, что мы вносим важный вклад в развитие своих подопечных. Мы мечтаем стать учителями, которых они будут вспоминать всю жизнь, – теми, кто вдохновил их на великие достижения.