Замри - [19]

– Кхм… – начинаю я громким, неровным голосом. Я не знаю, что хочу сказать, но я должна сказать хоть что-нибудь. У меня в глазах туман. – У вас есть разрешение на использование этих фотографий? – Я говорю слишком громко и произвожу впечатление сумасшедшей.

Мисс Дилейни перестает писать, опускает руку с мелом.

– Каких именно? – спрашивает она.

– Всех, – говорю я. – Всех снимков, сделанных учениками, которых вы даже не удосужились назвать.

Никто не смотрит в мою сторону. Впервые на моей памяти мисс Дилейни теряется с ответом. У меня уже сводит ладонь, но я не могу прекратить стискивать стол. Несколько девчонок нервно хихикают, и тогда мисс Дилейни улыбается. Ее ясные глаза обводят кабинет.

– Кейтлин подняла очень интересный вопрос. В будущем я постараюсь спрашивать у учеников разрешение на использование их работ в качестве примера.

Она отворачивается к доске и продолжает писать.

25

На следующем уроке в класс заходит девятиклассник с желтой бумажкой. Учитель истории заглядывает в нее.

– Кейтлин. – Он держит бумажку на вытянутой руке, словно от нее неприятно пахнет. Я встаю. – И вещи возьми, – говорит он. У меня розовеют щеки.

Следуя указаниям на листке, я иду к нужному кабинету. При моем приближении секретарша даже не поднимает головы.

– Мне передали это, – говорю я и протягиваю ей листок.

Она рассеянно смотрит на него.

– Кабинет мисс Хаас дальше по коридору.

Я медленно подхожу к кабинету, но дверь закрыта, и изнутри доносятся голоса. У меня подскакивает пульс. Мисс Дилейни вызвала родителей в школу? Я представляю, как они сидят рядом: мама промакивает платком глаза, папа с встревоженным видом похлопывает ее по руке. Дверь распахивается, и из кабинета выходит Мелани.

– О, привет.

Мы стоим напротив друг друга на пороге.

– Красивый цвет волос, – ляпаю я, лишь бы что-то сказать, и тут же об этом жалею. Начать с того, что это неправда. К каштановым, русым и рыжим прядям добавились синие. Сомневаюсь, что ее целью был красивый цвет.

Но она просто кивает на мисс Хаас, одними губами шепчет: «Удачи!» – и бесшумно выскальзывает в коридор.

Я продолжаю стоять на пороге, ожидая, когда мисс Хаас меня заметит. Она уже в возрасте и довольно грузная, но эта полнота к ней располагает. Ее седые волосы убраны в пучок, а в ушах серьги в виде фиолетовых перьев.

Она видит меня и говорит:

– Кейтлин? Проходи.

Мисс Хаас – школьный психолог. Меня приглашали к ней не один раз, но сейчас я впервые стою в ее кабинете. Он маленький и обставлен так, будто кто-то хотел сделать его поуютнее и слегка увлекся. На полу лежит яркий желтый ковер с длинным ворсом, кресла большие и мягкие. По стенам развешаны фотографии безопасной тематики: деревья, закаты и так далее. Могу поклясться, что одна из них принадлежит Анселу Адамсу – высокое могучее дерево и подпись: «Нет ничего невозможного». Это отвратительно. Я выбираю кресло подальше от стола мисс Хаас и сажусь, стараясь в нем не утонуть.

Она представляется и рассказывает о своей прекрасной работе. Весь ее монолог я стараюсь отвлечься на что-нибудь другое. Напоследок она спрашивает:

– Ты знаешь, почему ты здесь?

– Да.

Она сияет.

– Прекрасно. И почему же?

– Потому что мисс Дилейни не умеет себя вести и общаться с людьми, поэтому она передала меня вам.

Мисс Хаас, скрестив пальцы, откидывается на спинку кресла. Я вожу кедом по ворсу туда-сюда, наблюдая, как желтый ковер темнеет, светлеет и снова темнеет. Я жду ее ответа.

Наконец она говорит:

– Я слышала, вы с Ингрид Бауэр были близкими подругами.

У меня сжимается сердце. Я замираю и пожимаю плечами.

– Может, тебе хочется поговорить о ней?

Она ждет. Не дождавшись ответа, она продолжает:

– Может, ты хочешь рассказать мне, что ты чувствовала, когда она была рядом? Почему ты дорожила вашей дружбой?

Я пытаюсь выпрямиться, но проваливаюсь в кресле.

– Я не понимаю ваш вопрос. Я не знаю, что вы хотите услышать.

– Хорошо, – говорит она терпеливо. – Я объясню, к чему я клоню. Я хочу помочь тебе озвучить чувства, которые ты, возможно, испытываешь, – вину, злость, грусть – и вместе с тобой преодолеть эти чувства. А теперь, – она подается вперед, – расскажи, чего хочешь ты.

Я отвожу взгляд от ковра и смотрю на нее. Она доброжелательно улыбается.

– Я хочу вернуться на урок.

26

Из кабинета психолога я иду прямо на улицу и возвращаюсь домой дворами, чтобы меня никто не перехватил. Я закрываю дверь своей комнаты, хотя дома никого нет, – просто потому, что мне нравится быть одной, в окружении плакатов с любимыми группами и вырезок из журналов. Я достаю дневник Ингрид и сажусь в кресло у окна. Открываю следующую запись в надежде, что на этот раз Ингрид обойдется без дифирамбов мисс Дилейни.

дорогой джейсон!

сегодня мы с кейтлин гуляли допоздна. мы валялись на траве у нее во дворе и смотрели в небо, и мне хотелось говорить только о тебе, но я чувствовала ее раздражение. не понимаю, что ей не нравится. не то чтобы она могла предложить более интересную тему. иногда я думаю: скорей бы она в кого-нибудь влюбилась, а я прекратила испытывать вину за то, что хочу говорить только о твоих плечах, ладонях, лице, шее, голосе, губах. твои губы. я больше не могу сидеть с тобой на биологии. когда ты так близко, мне кажется, что у меня горит кожа. я держусь только мечтой о том, как ты сделаешь первый шаг. я хочу, чтобы ты прикасался ко мне. я хочу, чтобы ты снял с меня