Замок янтарной розы - [45]

— После стольких лет я только теперь решилась просить о помощи, — расправляю плечи и слабо улыбаюсь, пытаясь не выглядеть жертвой обстоятельств. — Дело в том…

— Да вы присядьте, — кивает Шеппард на кресло с узкой спинкой, которое установлено прямо напротив его стола, как будто специально для меня.

Усаживаюсь, расправляю складки основательно запылённого уже платья и предпринимаю новую попытку.

— Понимаете…

— Предлагаю не тратить время даром. Время — это самый ценный ресурс нашей жизни, и очень жаль, что лишь немногим дано постичь эту простую истину. Корабль отплывает через час. Вас проводит моё доверенное лицо. О месте в Кориннском Университете я договорился еще зимой. Долго же вы тянули с решением!

Вскакиваю и смотрю ошарашенно на этого странного человека. Он посмеивается, видя мою реакцию. До меня медленно начинает доходить.

— Идею об Университете мне подкинула леди Темплтон…

— Моя старинная знакомая и замечательный человек! — согласно кивает Бульдог. — Искренне желает вам добра.

Молчу и осмысливаю происходящее в новом свете. Кажется, у меня всё равно нет выбора.

— Но вы же явно не по доброте душевной это делаете. Чего вы хотите взамен? Учтите, что я не собираюсь делать ничего, что нанесёт вред моему отцу.

Шеппард откидывается на спинке простого деревянного стула, соединяет кончики пальцев в сосредоточенном жесте.

— У вас неверные представления. Мы с вашим отцом отнюдь не враги. Были соперниками какое-то время, признаю… скажем так, в погоне за некоторыми мифическими идеалами. Но поверьте — я давно излечился от этой блажи. Вернее, меня излечили.

— Замки роз? — прошептала я. Бульдог кивнул.

— Больше я не хочу тратить жизнь в погоне за тем, что мне не нужно. Понимаете, мисс Сильверстоун… мне кажется, в этих последних осколках погибшего магического мира скрыто намного больше, чем видит взгляд. Я думаю… думаю, в них есть что-то вроде души. Замки сами выбирают себе хозяев. И если на них покусится кто-то другой — эта жажда иссушит его душу, а бесплодные поиски превратят в фанатичного безумца и в конце концов погубят. К счастью, я понял это вовремя и смог остановиться. Жаль, что у вашего отца это не получилось и от души надеюсь, что вы не пойдете по его стопам. Так что нет — я помогаю вам не из желания навредить вашему отцу и не потребую ничего такого, чему сопротивлялась бы ваша совесть.

— Но всё же чего-то потребуете? — уточнила я, немного успокаиваясь. Бульдог усмехнулся, хитро прищурясь.

— Я думаю, мы с вами прекрасно сработаемся. Джиневра не зря нахваливала мне ваш ум. Разумеется, я не стал бы так суетиться и рисковать нажить себе врага в лице маршала королевства только лишь по доброте душевной.

— Тогда почему?

— Не стану ходить вокруг до около. Вы наверняка в курсе напряжённой политической ситуации между Королевством и Материком. Назревает серьёзный конфликт. Эта пороховая бочка может рвануть в любую минуту, но мне необходимо точно знать — где и когда. А для этого требуется информация. Много информации.

— Так вы хотите, чтобы я… стала вашей шпионкой на Материке? — мне показалось, я ослышалась.

— Какое громкое слово! Поверьте — ничего серьезного. Никаких выпрыгиваний из окон с риском для жизни, револьверов в корсаже и совращений чужих министров. Мне просто нужны надёжные уши в высшем свете. Такие, которым могут сболтнуть лишнего в доверительном разговоре. Вы со своей внешностью и положением великолепно подходите. Немного внимательности и любопытства, да парочка почтовых голубей под рукой — вот и всё, чего я от вас прошу.

Я медленно села обратно в кресло и сцепила руки на коленях. Мысли вертелись в голове, и всё никак не могли успокоиться. Не получится ли так, что я соглашусь на его предложение, а потом будет как в той поговорке про птичку, у которой «коготок увяз»?

— О Небо, Эмбер! Решайтесь же скорее! Полагаю, граф Сильверстоун в эту минуту уже выслушивает доклад о дерзком побеге. Как думаете, сколько ему понадобится времени, чтобы вас отыскать? Впрочем, я предполагал, что вам будет нелегко принять решение. Такие натуры, как вы, терпеть не могут перемен в жизни, тем более резких, и предпочитают семьдесят семь раз отмерить, прежде чем отрезать. Так что на этот случай я приготовил козырь в рукаве.

И он подтолкнул ко мне небрежным жестом одну из папок на своём столе.

— Что это? Какой-то компромат на меня? — немедленно подобралась я.

Бульдог рассмеялся.

— Эмбер, вы явно начитались дурных бульварных книжек! Что вы — это просто маленький подарок, чтобы убедить в моих добрых намерениях.

Я осторожно протянула руку и открыла папку. В ней лежало несколько пожелтевших листков бумаги, исписанных от руки слегка расплывающимися чернилами. Трудно читаемый почерк с огромным количеством вензелей, ярко раскрашенная красным и синим первая буква, наверху страницы — тщательно выписанная миниатюра. Море и флотилия кораблей.

— Простите, что не могу подарить насовсем. Так что читайте скорее — и в путь.

— Это же… — мои пальцы дрогнули.

— Совершенно верно. Последний эдикт короля Седрика Благонравного. Вы же его искали? Нет-нет, не смотрите так! Рональд вас не выдавал. Скажем так — и у стен есть уши, а Королевский Архивариус пропил ещё не всё своё здоровье. Помимо отличной памяти досточтимый Людвиг сохранил ещё и замечательный слух. А так уж вышло, что я — один из немногих людей в стране, кто имеет беспрепятственных доступ к личному кабинету Его величества. Так что предлагаю вам поскорее прочесть — и по рукам.