Замок среди деревьев - [8]

— Но не у всех одинаковые стандарты, — возразила она. — Ваше мнение может не совпадать с моим.

— Ради вашей же пользы я надеюсь, что это не так. В противном случае, к сожалению, мне придется отказаться от ваших услуг.

Стефания покраснела и с трудом сдержала себя, помня предупреждение отца. Она наклонила голову и глотнула из чашки.

— После чая, — повернулась к девушке графиня, — мой сын покажет вам замок и сообщит о своих предложениях.

— Спасибо, — невозмутимо ответила Стефания. — Я уверена, что граф точно знает, чего он хочет.

Ложка на блюдце графини звякнула, выдавая дрожание руки, и старая леди осторожно поправила ее.

— Граф сейчас за границей.

Приведенная в замешательство, Стефания бросила взгляд на Мигеля. Его лицо ничего не выражало.

— Сожалею, что разочаровал вас, мисс Норд, — сказал он спокойно, — но главой семьи теперь является мой старший брат. Я же всего лишь младший сын, не имеющий никакого значения.

— Простите. Я считала само собой разумеющимся…

— Так всегда думают. Большинство людей полагают, что титул принадлежит всем членам семьи, как и замок. Но, увы, кроме меня некому позаботиться о восстановлении былой красоты и изящества этого дома. Прежде чем Карлос обратит на него свое внимание, парча сгниет, мебель превратится в рухлядь, и граф, вернувшись, увидит лишь обвалившиеся стены. Если бы только я мог…

— Мигель, пожалуйста! — Тонкий голос графини остановил поток его слов. — Мисс Норд вряд ли интересны дела нашей семьи.

— Ты права, мама, я это запомню.

Стефания тактично сделала вид, что пропустила их диалог мимо ушей, но ее любопытство разгорелось с новой силой, и она, глядя в окно на залитую солнцем лужайку, гадала, какие тайны хочет уберечь от нее графиня. Мигель с такой горечью говорил о своем брате, что девушка невольно задумалась над причиной враждебности, которая, очевидно, существовала между родственниками.

Ее размышления были прерваны Мигелем, который встал и отвесил ей поклон.

— Если вы уже готовы, мисс Норд…

Девушка кивнула, и они вместе вышли из гостиной, чтобы начать экскурсию по замку. Слушая, как провожатый рассказывает о каждом предмете мебели и орнаменте, Стефания была поражена происшедшими с ним изменениями: отбросив броню невозмутимого спокойствия и необычайно оживившись, Мигель дрожал от нахлынувших на него эмоций. Мебель была для него родной, картины и орнаменты — полны красок, а ткани, которых он касался, — живыми. Это был настоящий хозяин замка, владеющий легендарной коллекцией, и мысли Стефании вновь вернулись к разговору Мигеля с его матерью во время чаепития. Она размышляла, не гложет ли его душу мысль, что все это принадлежит не ему, и не является ли это настоящей причиной его вражды с братом. Но у нее не осталось времени на обдумывание этого вопроса: вокруг было столько потрясающе красивых вещей, так много пожеланий она услышала от своего гида и высказала такое количество собственных идей, что, когда они завершили путешествие и вернулись в холл, девушка качалась от усталости. Она уже с трудом могла воспринимать то, что говорил Мигель.

— В основном все вещи останутся, — продолжал он, — поскольку, как вы уже поняли, большая часть мебели бесценна. Но от кое-какого викторианского хлама необходимо будет избавиться. У отца до этого так и не дошли руки.

— Весь ремонт, который вы предлагаете, обойдется вам в огромную сумму.

— Вне всякого сомнения. Но мы очень состоятельная семья, мисс Норд. У нас столько денег, что вы даже не можете себе представить.

— Уверена, что так, — сухо ответила она. — Но вам все же придется использовать значительную их часть, чтобы привести это место в порядок.

— Разумеется, — надменно кивнул Мигель. — Теперь пойдемте, я покажу вам библиотеку. К ней вы должны отнестись чрезвычайно бережно. Это особое «убежище» моего брата, святая святых, куда не многим позволено входить.

Он толкнул дверь, и Стефания оказалась в восьмиугольной комнате, которая была устроена в одной из башен. Четыре стены занимали застекленные книжные шкафы, в большой нише пятой размещались алебастровые статуэтки — особое освещение придавало каждой из них жизненное сходство, что было прекрасно и вместе с тем тревожно. Обстановка здесь была в стиле французского ампира: тяжелая, темная. Но о ней, по-видимому, заботились с особенной тщательностью. Окна были скрыты толстыми бархатными портьерами.

— Здесь, по-моему, не так уж и плохо, — заметила Стефания.

Вместо ответа, Мигель поскреб ногтем по одной из стен, и, когда он отнял руку, девушка увидела позолоту, блеснувшую на том месте, где облупилась краска.

— Вот! — указал он на пятно. — Какой-то идиот закрасил деревянные панели. Весь этот слой нужно будет содрать и восстановить первоначальный цвет. Но об этом мы поговорим позже. Вы уже давно на ногах и, должно быть, ужасно устали.

Удивленная его внезапной заботой, девушка призналась в легкой утомленности и под его сочувственным взглядом расслабилась и откинулась на спинку стула.

— Глоток вина вас оживит, — продолжал Мигель. — Как только переоденетесь — спускайтесь в салон. Я сделаю вам португальский коктейль.

— Это награда?