Замок мечты. Незваный гость - [108]

- Но в обычном кресле…

- В обычном кресле вы не смогли бы добраться до окна или раковины и вернуться обратно.

- Я не хочу никуда добираться. Хочу просто сидеть в кресле, как делают нормальные люди.

- Сегодня для вас приготовили это кресло. Об обычном поговорим завтра.

Вокруг было слишком много людей, надеявшихся на то, что она сможет сидеть прямо. Спорить не имело смысла.

- Ладно, - еле слышно сказала Кейт. - Извините.

Как ни странно, сесть оказалось легко. После долгих недель, проведенных в лежачем положении, когда Кейт просыпалась, глядя в потолок и видя над собой лица склонившихся к ней людей, казалось, что снова научиться сидеть будет трудно.

Кейт посадили в кресло и накрыли ноги пледом. Сестры сказали, что родные обрадуются, когда увидят ее сидящей. Санитары, прикатившие кресло, довольно улыбались. Мистер Браун говорил, что она быстро выздоравливает, физиотерапевты регулировали наклон, чтобы ей было удобнее. Кейт постаралась улыбнуться и разделить общую радость, но ничего не вышло.

Она ощутила слабость и звон в ушах.

Они сразу это заметили, опустили спинку кресла и дали ей стакан воды. Лекарство не требовалось; такое случалось часто. Сестра Уинстон к этому привыкла. Именно поэтому она не разрешала родным и знакомым больных быть свидетелями великого события.

Рот Кейт Райан округлился от страха, руки вцепились в подлокотники.

- Я не чувствую… Ничего не чувствую! - воскликнула она.

- Чего вы не чувствуете? - Джеральдина опустилась на колени рядом с креслом и взяла Кейт за руку. - Успокойтесь. Все прекрасно. Все очень рады за вас.

- Когда я сижу в кресле, то не чувствую нижней части тела. Ни ног, ничего.

- Вы давно знали о параличе, - мягко сказал мистер Браун. - Просто забыли. Вы привыкли к вытяжке. А теперь придется привыкнуть к новому ощущению.

- Это ощущение нереально. Я словно вишу в воздухе. Неужели так будет до самой смерти? - Кейт жалобно посмотрела на людей, окруживших ее полукругом.

- Нет, нет, - успокоила ее Джеральдина.

- Если оно продлится несколько лет, я этого не выдержу. Просто не выдержу. Там ничего нет! - крикнула Кейт.

Молчание, вскоре сменившееся подбадриваниями, напугало ее еще больше. Может быть, у нее нет этих нескольких лет. Может быть, она скоро умрет.

В то утро родных к ней не пустили. И правильно сделали. Сказали, что для тревоги нет оснований, но миссис Райан пришлось дать успокоительное. В таком состоянии ей было бы трудно принимать посетителей.

Джону не сказали, что его жена сегодня впервые сидела в грозившем ей инвалидном кресле и думала, что весь остаток жизни будет зависеть от других. Теперь сама Кейт и все остальные будут бояться, что она подхватит инфекцию, с которой не сможет бороться.

Кейт думала о детях, которым придется возить свою старую мать в кресле на колесиках. С таким же успехом она могла бы быть их бабушкой. Что она сможет им дать? Чему научить? О чем они будут с ней разговаривать?

Думала о пабе и о том, что с ним будет, если отель Патрика действительно отобьет у них клиентов. Они не смогут жить за счет О’Нила, как делают сейчас. Именно О’Нил платит за отдельную палату, за машину, которая всегда к услугам Джона, и за любую вещь, которую хочется иметь ей, Кейт.

Не Патрик виноват в том, что она не заметила работавших людей и предупреждений об опасности. Не Патрик виноват в том, что она оказалась на пути бульдозериста, не ожидавшего, что в этой части стройплощадки окажется посторонний человек.

Но Кейт еще никогда не плакала так горько. Даже тогда, когда лежала навзничь. Теперь ни на что лучшее рассчитывать не приходилось. Лежат люди временно, но сидеть, чувствуя свою зависимость от других, можно всю жизнь.

А когда она научится слабыми руками передвигать это чудовище, поднимать слабые ноги и самостоятельно взгромождаться на это мерзкое судно, врачи скажут, что она вылечилась, и отправят калеку домой. Отправят любоваться на то, как неведомая Мэри Доннелли занимает ее место.

Мэри Доннелли не желала иметь дело с приходившими в паб пивоварами и винокурами.

- Я сыта вашими пьяницами по горло, - сказала она Джону. - В конце концов, вы хозяин дома, что бы ни значило это выражение. Вы должны разговаривать с ними сами.

Джон вздохнул. С каждым днем он все лучше понимал, что значила для него Кейт. Ценил ли он жену по достоинству? Конечно, нет. Просто принимал все как должное. Теперь у него не было времени на занятия поэзией, не было времени на то, чтобы прогуляться и проветрить мозги после пребывания в дымной и шумной пивной. Один день ничем не отличался от другого.

На смену августу шел сентябрь, и Мэри стала готовить детей к возвращению в школу. Джон начинал забывать, что было время, когда в два часа пополудни за ним не приходила машина и не везла его в больницу, где лежала прикованная к постели жена. Иногда Кейт чувствовала себя лучше, иногда хуже. Иногда теряла терпение и злилась на свои неуклюжие попытки выбраться из кровати и сесть в кресло, иногда радовалась успеху.

Временами он уставал, был подавленным и выходил из себя, временами они общались непринужденно и не думали о том, что было и что будет, когда Кейт вернется домой.