Замок дьявола - [36]

объятий. — Катрин, радость моя!

В это время Катрин уже пришла в себя, но сил у нее все равно почти не было, она

долго не могла понять, что происходит, но, завидев тетушку, бросилась к ней в

объятия, чувствуя, что что-то произошло, и они теперь на свободе. Вдруг ей

почему-то захотелось плакать, возможно, от чувства облегчения и радости, что

все уже позади, при этом она все время смотрела по сторонам. Вдруг она

напряглась, перестала плакать, а ее лицо стало бледным. Она отстранилась от

тети, затем стала судорожно искать глазами что-то и, наконец, испуганно

спросила, беспомощно глядя на тех, кто был рядом:

— А…а где… Уинстон?

Его имя она произнесла особенно тихо. Генри и Доминик переглянулись, не зная, как лучше сообщить ей об этом, затем посмотрели на нее, но, не найдя, что

сказать, просто опустили глаза, теребя пальцы своих рук. Но этого было более

чем достаточно, наверно, даже больше, чем слов. В душе Катрин что-то резко

оборвалось, ток пробежал по нервам, а на лице читалось недоумение.

— Мы не знали… он побежал за водой, но мы не знали, что там был пожар… мы

хотели спасти тебя… и он тоже… потому и побежал за ней… — Доминик и Генри

стали поочередно говорить, перебивая друг друга и пытаясь изложить суть.

Вдруг Катрин медленно опустилась на колени, слезы потекли из ее глаз, а затем, опустив руки на землю и периодически перебирая грязь, она стала горько плакать.

И, наверно, ее горечь была намного сильнее печали грохочущих небес.

На сим и закончилось это пренеприятное и мрачное событие, однако, на всю

жизнь оно оставило в их сердцах сильный и горестный отпечаток, словно огненное

клеймо; причем, повлияло оно и на их мировоззрение в целом.

Эпилог

Через полгода после случившегося Доминику и его матери, мужу которой дали

хорошо оплачиваемую работу, пришлось переехать в городок побольше прежнего

близ Лондона. Впрочем, даже и хорошо, что так случилось, ибо после пожара

люди, хоть и скрывали это, но все ж избегали и сторонились его, ведь поверья и

суеверия, особенно в таких городках, оказываются куда сильнее здравого смысла.

Генри и Катрин все так же жили в Лондоне вместе с родителями, которые, узнав

неясно откуда о случившемся, не решились снова отпускать детей в далекие и

маленькие городки. А поскольку у них больше нигде не было родственников, к

которым можно было отправить Генри и Катрин на каникулы, то ребятам

приходилось проводить их в столице. Правда, вскоре они оба поступили в

университет, и время полетело совсем иначе, а через какое-то время выяснилось, что и Доминик туда поступил. Так что редко, но все же их суетные студенческие

пути иногда пересекались.

Затем прошло еще лет десять примерно, Катрин вышла замуж, Генри также

обзавелся семьей. Они по-прежнему жили и работали в Лондоне. Доминика они

видели очень редко и о его судьбе после окончания университета почти ничего не

знали. Все те ужасные события, казалось, канули в лету, и никто о них никогда не

говорил и старался даже не вспоминать. Правда, иногда Катрин снились

страшные сны, в которых она видела замок, огонь и слышала эти ужасные шаги. И

как только они раздавались уже у самого уха, она просыпалась, но вскоре уже

забывала об этом. А даже если она и впадала в какую-то глубокую задумчивость, то все время задавала себе мучавший ее вопрос о том, было ли все это на самом

деле. Была ли во всех тех событиях какая-то мистика, тайна, магия, в конце

концов, или все эти видения и звуки лишь плод ее воображения.

Но однажды пришла телеграмма, оповещающая о том, что тетушка Амалия

скоропостижно скончалась; похороны должны были проходить в том же городке, где она жила, и Генри и Катрин нужно было последовать туда, что очень

взволновало их, ибо после случившегося они опасались снова увидеть очертания

мрачного замка, сами не зная почему. Возможно, просто не хотели ворошить

прошлое и те чувства, что они только-только забыли.

Они сообщили об этом Доминику в письме, но ответа так и не получили и не

знали, приедет он или нет, но он приехал.

Несмотря на прогресс и быстро меняющуюся моду, в городке все было по-

прежнему. Конечно, даже и этот небольшой и удаленный городок тоже претерпел

некоторые изменения, но узкие и шумные улочки, всяческие лавочки и

теснившиеся дома так и остались неизменны. Но что же стало с самим замком?

Этот вопрос волновал и самих друзей. Теперь, как примерно и десять лет назад, они вновь шли по мощеным улочкам и глядели на выплывающий и вновь

исчезающий за домами уже почти совсем разрушенный замок; он был в страшном

заброшенном состоянии. Они повернули на другую улочку, потом еще. Среди

домиков Генри заметил запомнившуюся ему когда-то вывеску паба, мимо которого

они с Катрин десять лет назад убегали от таинственного и пугающего замка.

Они еще долго ходили по городку, наблюдая его суетную жизнь. Но вдруг, проходя

по одной из улиц, Доминик остановился и печально посмотрел направо. Его

спутники удивленно посмотрели туда же и среди прочих построек заметили

небольшую, но уже очень ветхую книжную лавочку, над которой весела все та же

вывеска «Уинстон советует,» но буквы уже совсем почти стерлись. Она была

открыта. Друзья неуверенно подошли поближе и нерешительно зашли. Там все