Замок дьявола - [33]

последующие, то можно было бы заметить видимую разницу. Но Катрин это

видела и чувствовала, ибо с увеличением уровня огня увеличивался и жар, исходящий от него. И вскоре огонь был почти с ее рост.

Вдруг, сквозь треск пламени она снова услышала те шаги, что постоянно терзали

ее сознание, и с каждым разом они становились все слышнее и слышнее, как

тогда, в парадной зале. По нервам снова пробежал электрический ток, и она

поняла, что это Он идет, пока еще не знала зачем, но идет. Это слышала только

она одна. И в тот момент, когда, показалось, что шаги уже совсем-совсем близко

(Катрин иногда даже невольно оглядывалась), огонь в камине резко вспыхнул.

Вспыхнул точно так же, как и описывал граф Улин, будто туда бросили порох, много пороха. Боковым зрением она заметила это и прошептала сама себе:

— Он здесь…

Остальные ее спутники, которые напряженно следили и периодически

обращались к ней, но не получали ответа, вздрогнули от неожиданности.

Казалось, будто огонь, находясь под давлением, просто выплескивался откуда-то

изнутри большим сильным потоком.

— Катрин, я пришел за ответом, готова ли ты стать Темной Королевой? — через

какое-то время услышала Катрин уже знакомый голос. Она точно не знала, слышала ли она это физически, либо это звучало прямо в ее сознании, но ей в тот

момент казалось, что она именно слышит. Затем голос умолк, но вскоре более

низким тембром вновь произнес:

— Ты предала меня, Катрин, не стала делать темный ритуал. Ты решила пойти

против меня, как и все, кто бывал в моем замке. За небольшую услугу я

предложил тебе вечность и все, что бы ты ни пожелала. Об этом мечтает почти

каждый человек, а ты променяла все это на свою ничтожную и короткую жизнь.

Впрочем, я предвидел это. Неужели ты думаешь, что каким-то маскарадом

способна уничтожить меня? Но у тебя еще есть шанс, ты еще пока можешь все

исправить. Произнеси, произнеси те два последних выражения на латыни из

черного ритуала для меня, я хочу их услышать, спаси себя и своих друзей, подумай о них, ведь сейчас ты еще можешь помочь и им, и себе, Катрин!

В тот момент, когда он говорил, в ее душе стало появляться сомнение, та

уверенность, что была вначале, стала куда-то отступать. К тому же, солнце, которое она видела через витраж, уже скрылось за темными облаками. Все чаще

и чаще девушка слышала страшные удары грома и чувствовала вибрацию, а

иногда яркие вспышки молнии на мгновение освещали витраж, отражение

которого появлялось и исчезало на полу. Он ждал ответа, и она это чувствовала.

Что-то говорило ей, что им не выбраться отсюда, тянуло к Нему, но вдруг, вспомнив те последние разноцветные лучи солнца, что так восхищали ее, она

твердо сказала:

— Нет, лучше пусть ничтожно короткую жизнь я буду смотреть на солнце, чем

вечность пребывать во тьме! Я не пойду с тобой! Veni sancte Spiritus! Sic Luceat Lux! Пусть твой огонь тебя и погубит.

Затем она резко порвала лист и протянула к огню, который быстро уничтожил все

то, над чем так долго работал граф, и чего так долго желал получить хозяин

самого замка от всех, кто сожительствовал с ним.

Спутники Катрин, внимательно наблюдавшие за ней, естественно, ничего этого не

слышали, но они понимали, что там, за огненной стеной, что-то явно происходит, и

им ничего не оставалось, как просто наблюдать и ждать, а неизвестность, пожалуй, еще большая пытка, чем участие в чем-то подобном тому, в чем

участвовала сейчас Катрин.

Но в это время и Катрин, и ее спутники услышали страшный рев пламени, как

будто тысячи ветров пытались задуть его. Никто не мог понять, что именно

происходит. В этот момент, казалось, над самим замком снова раздался сильный

удар грома, но буквально через полминуты там, где располагался витраж, вспыхнуло что-то очень-очень яркое, при этом все слышали звук разбившегося

стекла и потрескивание электрического тока. Это была молния, непонятно почему

удалившая в витраж.

Когда все открыли глаза, то заметили, что четвертый и пятый ярусы объяты

пламенем, раздуваемым сильным грозовым ветром, который врывался в разбитое

окно. Ураган достиг и первого яруса, беспокоя пламя в камине, которое стало

задевать близстоящие предметы и стеллажи и вскоре перекинулось на них.

Однако пламя, окружающее Катрин, также стало волноваться и колебаться, отчего

девушке приходилось то и дело отстраняться от него, ибо бежать ей было некуда, к тому же, теперь она чувствовала жуткую слабость, а ее ноги уже начинали

подкашиваться.

Свежий и прохладный воздух, который вдруг донесся до ее спутников, снял тот

дурман, который наступает при долгом воздействии дыма и волнения. Теперь они

поняли, что все уже кончено, что теперь нужно думать, как вызволить Катрин из

этого огненного плена.

— Вода, вода! Как же мы не догадались запастись водой! — вдруг закричал

Уинстон. — Надо сбегать за водой! Сейчас, сейчас, я знаю, я принесу, я мигом!

Быстрыми старческими шагами он направился к выходу и исчез. Но Генри и

Доминик видели, что Катрин уже почти не может стоять на ногах, и ждать нельзя.

Тогда Генри, отойдя немного назад, приготовился бежать и уже вскоре, преодолев

огненное препятствие, был рядом с сестрой. И подоспел он весьма вовремя, ибо