Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980 - [12]
— А намёк ваш — «значение кислорода огромно» — я понял и принимаю к сведению. Действительно, в клубе нашем душновато. Но мы уже строим Дом культуры, так что приезжайте на следующий год, кислорода будет вдоволь…
В гостинице в Благовещенске встретились с Иосифом Кобзоном, который пригласил нас на свой концерт. Во время концерта он вдруг сказал, что в зале присутствуют его друзья, и стал поднимать нас одного за другим и представлять публике.
На следующий день, вернувшись в гостиницу, мы застали Осю[49] плачущим в своём номере: у него умер отчим, которого он очень любил. Этот мужик женился на его матери с тремя детьми и у него двое своих было. Сквозь слёзы Ося начинал вдруг быстро говорить:
— Он только мать боялся, она цыкала на него… Когда я приезжал, она позволяла ему курить в комнате, без меня не разрешала… Золотой мужик…
Очень беспокоился, что отчима похоронят без него. Горе Оси было таким чистым и искренним, что все мы стали как-то больше любить его…
Кобзон прерывает гастроли и летит на похороны.
Аэропорт в Благовещенске. Чудецкий незаметно отлучился. После чего диктор объявляет:
— Очень популярный поэт Роберт Рождественский ждёт своих друзей у справочного бюро…
Роба не обижается, смеётся вместе со всеми…
У китайцев существовал полумистический обряд поисков женьшеня. Они не ели утром перед охотой на это растение, тщательно умывались, изгоняя запах человеческого тела, найдя растение, били ему земные поклоны, стучали посохом по стволам деревьев, вопили на всю тайгу:
— Панцуй! (Женьшень!)
Сегодня в селе Виноградовка Анучинского района плантация женьшеня занимает площадь в 3 га.
В Хабаровске Роберту удалось убедить скрипачку местного театра оперетты, что он читает вовсе не свои стихи, а чужие, главным образом стихи своих больных и парализованных друзей, которым трудно самим ездить на выступления. Скрипачка такая идиотка, что даже страшно.
Нас с Лежавой попросили выступить перед ребятами ремесленного судоремонтного училища, которые работают на уборке картошки. Приехали в колхоз. Ребятишек этих, худых, жалких, поставили строем в пыли. Рядом с каждым — новое оцинкованное ведро. Какой-то надзиратель начал зычно выкрикивать фамилии «бракоделов». Я поинтересовался, в чём их вина. Оказывается, «невнимательно» собирали картошку. «Бракоделы» стояли очень унылые. Потом их простили. Оставив вёдра и схватив миски, с радостными детскими криками все бросились на кухню. Какая космонавтика?! Какие исследования механизма эмоций?!
Авиационный завод «Прогресс» в Арсеньеве. Директор пригласил к себе в кабинет, дарил значки, вымпелочки, показывал большую медаль, выпущенную к юбилею завода. Я медаль незаметно заначил. Обеденный перерыв. Во всех цехах режутся в домино, стук на весь завод. Выступали в огромном сборочном цеху, где стояли четыре вертолёта Ми-24, а для нас построили сцену. Когда подошло время объявлять Роберта, я сказал:
— Товарищи, вы, наверное, читали, что недавно в Югославии наши поэты Булат Окуджава и Роберт Рождественский были награждены памятными медалями…
Это сущая правда, была об этом публикация в «Известиях», но Роба не понимает, куда я клоню и навострил уши.
— И вот, дорогие товарищи, Роберт Иванович привез к вам на завод эту медаль и поручил мне вам её показать, — с этими словами достаю медаль и демонстрирую всему цеху. Издалека разглядеть, что там изображено, естественно, невозможно. Роба сидит красный, разинув рот: кому охота выглядеть идиотом, который возит с собой медаль, да ещё просит её демонстрировать?! Хоть частично сумел отомстить ему за моё поругание на Зейской ГЭС!
Тетюхе. Балетмейстер Дина, похожая на Беллу Ахмадулину, влюбилась в Чудецкого. Все почему-то влюбляются в Чудецкого. Почему-то в меня никто не влюбляется…
Каменка, рыбкомбинат. После выступления купались в бухте, где семь лет назад мы купались с Михвасом[50]. Ребята принесли нам ящик (!) крабьих ног, которые мы варили на берегу. Можно умирать спокойно: сегодня я съел порцию крабов, отпущенную мне на всю жизнь.
В гостях у пограничников на Курилах вся «великолепная семерка».
На Курилах, в погранотряде майор Анатолий Александрович Ромкин втихую выспрашивал у меня, какими тиражами выходят книжки стихов Рождественского и сколько каждая стоит. Потом сказал задумчиво: «И надо же, какие денжищи он гребёт!» Он перемножал стоимость каждого экземпляра на тираж и был совершенно подавлен величиной этой суммы.
Кунашир, речка Космодемьянка (в честь Зои). Совсем маленькая, скорее ручеёк. Подошли и ахнули: на мелководье в чистой, прозрачной, золотой от солнца и песка воде, быстро, стаями по пять-шесть рыбин ходили горбуши. Роба поймал две, другие — по одной, Ося ничего не поймал. Пограничники смотрели на наши восторги, улыбаясь, как на детей.
Подлетаем к Москве и грустнеем. Чувствуется, что всем нам неохота расставаться.
Я не мог предположить в те минуты, что и через четверть века те трое из нас, кто ещё жив, будут очень часто вновь и вновь вспоминать это путешествие и говорить о нём как о самых счастливых днях своей жизни.
Эта книга написана замечательным автором – Ярославом Головановым, талантливейшим журналистом. Главным его увлечением было история науки и космонавтики.
Первый том «Заметок», начинающихся с описания похорон И.В.Сталина, рассказывает о веселых студенческих проделках, начале работы в НИИ и первых шагах в журналистике. Темы первых 50 записных книжек: плавание с рыбаками в тропическую Атлантику, поездка в Венгрию, знакомство с Ю.Гагариным и Г.Титовым, путешествия по Памиру и Тянь-Шаню, Париж, Петр Капица и Лев Ландау, «снежный человек», озорные путешествия по реке Пинеге, космодром Байконур, приключения в Грузии, начало работы над главной книгой – «Королёв.
Второй том «Заметок» охватывает 70-е, «застойные», годы прошлого века, которые, впрочем, были и не такими уж «застойными» для Ярослава Голованова. Среди записей тех лет: восхождения на камчатские вулканы, поездка в Японию на Всемирную выставку, размышления о чувствах растений, «пришельцах», Бермудском треугольнике, таинственном африканском племени дагонов, чудовище Несси, полет в Сингапур и на Филиппинские острова, осмотр научных центров США, начало путешествий по землям Нечерноземья, репортажи из Хьюстона во время полетов русских и американцев по программе «Союз»-«Аполлон», продолжение работы над главной книгой «Королев.
Ярослав Голованов родился в 1932 году в актерской семье. В 1956 году окончил ракетный факультет МВТУ им. Баумана и два года работал в НИИ, научным руководителем которого был академик М. В. Келдыш, затем более 40 лет в газете «Комсомольская правда». Главная сфера интересов: история науки и космонавтики. Автор более 20 научно-художественных и прозаических книг, издававшихся на 25 языках. Трехтомник «Заметки вашего современника» охватывает почти полвека жизни автора и является, пожалуй, самой популярной работой Ярослава Голованова для самого широкого круга читателей, поскольку в нём есть всё — от анекдотов до портретов знаменитостей, от космических секретов до едкой критики нравов наших дней. Первый том «Заметок», начинающихся с описания похорон И. В. Сталина, рассказывает о веселых студенческих проделках, начале работы в НИИ и первых шагах в журналистике.
Книга известного журналиста Ярослава Голованова посвящена родоначальнику отечественной практической космонавтики Сергею Павловичу Королеву. Это наиболее полная биография некогда засекреченного легендарного Главного конструктора. Автор работал над книгой 26 лет. В нее вошли многочисленные свидетельства близких, соратников, родных СП. Королева, неопубликованные документы и уникальные фотографии (из личного архива автора).Книга рассчитана на широкий круг читателей.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Ярослав Голованов родился в 1932 году в актерской семье. В 1956 году окончил ракетный факультет МВТУ им. Баумана и два года работал в НИИ, научным руководителем которого был академик М. В. Келдыш, затем более 40 лет в газете «Комсомольская правда». Главная сфера интересов: история науки и космонавтики. Автор более 20 научно-художественных и прозаических книг, издававшихся на 25 языках. Трехтомник «Заметки вашего современника» охватывает почти полвека жизни автора и является, пожалуй, самой популярной работой Ярослава Голованова для самого широкого круга читателей, поскольку в нём есть всё — от анекдотов до портретов знаменитостей, от космических секретов до едкой критики нравов наших дней. В третьем томе Ярослав Голованов уже зрелый многоопытный журналист, но по-прежнему его интересуют самые разнообразные и неожиданные вещи.
В третьем томе Ярослав Голованов уже зрелый многоопытный журналист, но по-прежнему его интересуют самые разнообразные и неожиданные вещи. Здесь и расчеты скорости роста ногтей, приключения на Соловецких островах, наблюдения над собственными детьми, завершение путешествий по Нечерноземью, командировка в Афганистан, финал работы над главной книгой – «Королёв. Факты и мифы», жизнь в Чикаго, поездка на Байконур через 22 года, Германия, Италия, Франция, Люксембург, «Арзамас-16» и академик Харитон, критика гримас «перестроечных» лет и размышления о жизни и смерти накануне своего 70-летия.