Заметки вашего современника. Том 2. 1970–1980 - [11]
Благовещенск. Хорошая набережная вдоль Амура, город распахнутый, вольный. Амур не такой широкий, как я думал. На китайской стороне — огромные, в три этажа портреты Мао Цзэдуна. Вечером в зале «Ровесник» наше первое выступление прошло с большим успехом, люди шли с концерта, как с праздника. Нас это очень воодушевило. Всем задавали много вопросов и по вопросам видно, что люди много читают, много знают. Таким хочется рассказывать, делиться. После концерта увезли куда-то за город, в Дом рыбака. Щедрый и бестолковый ужин.
На следующий день нас принимал секретарь обкома партии, рассказывал о своей области. Потом говорит: «Вы сами видели, товарищи, какая у нас напряжённая обстановка. За рекой — Китай. Поэтому главная фигура в нашей области — человек с ружьём!..»
Тут как-то все, не сговариваясь, закричали: «Понимаем, понимаем! У нас тоже это главная фигура!»
И все стали показывать на Женьку Харитонова, который привёз из Москвы ружьё для подводной охоты, надеясь пострелять рыбу в Японском море. Секретарь обкома оторопел, ничего не понял…
Строительство Зейской ГЭС. В посёлке строителей — непролазная грязь, утонешь даже в резиновых сапогах. Встретили нас очень хорошо. Начальник строительства Алексей Михайлович Шохин и главный инженер Владимир Иванович Конько выделили свои ГАЗ-69, чтобы переправить нас из гостиницы в клуб. В первом поехали Францев, Рождественский и Герасимов, во втором — остальные. Как потом выяснилось, Иван Скрыпников (отдел кадров Зейстроя, похоже кэгэбешник) в машине говорит ребятам:
— Мне очень понравился ваш командир, живой такой парень…
— Очень хороший мужик, — поддержал Францев. — Правда, не без странностей…
— Он возомнил себя премьер-министром некой страны и нас всех назначил министрами, — добавил Ося Герасимов.
Это была правда. Францев был в моем «правительстве» министром здравоохранения, Харитонов — министром финансов (он самый щепетильный и аккуратный), Рождественский — министром жилищного и коммунального хозяйства (отвечал за гостиницы), Лежава — министром заготовок и продовольствия, Герасимов — продовольствия и заготовок, Чудецкий — министром транспорта и «связей» (!!).
— А потом ещё, — поддержал Осю Роберт, — он ввёл свою собственную валюту в виде бутылочных этикеток, которые носит в бумажнике и пытается расплачиваться ими в магазинах. Мы с ним уже несколько раз попадали в неприятные истории, когда кассирши отказывались принимать его этикетки…
И это было правдой! Я действительно коллекционировал бутылочные этикетки, отпаривал их, сушил и носил в бумажнике. Насчёт кассирш Роба, конечно, приврал.
— И вы знаете, ведь борода у него накладная, — говорит Слава Францев, обладавший даром смеяться одними глазами. — Утром, случается, торопимся в путь, а он никак бороду свою не приклеит… Но, вы правы, несмотря ни на что, парень замечательный!..
Мы приезжаем в клуб следом, ничего, естественно, об этом разговоре не знаем. Концерт проходит с большим успехом, но в антракте Скрыпников рассказывает своим ближайшим помощникам о «странностях» Голованова. После концерта в нашу честь дают банкет[48], местные начальники поднимают тосты за нашу агитбригаду. Надо отвечать. Я встаю и начинаю так: «Я как премьер-министр должен сказать…» Продолжаю говорить, а Роберт отмочил мокрой салфеткой какую-то экзотическую местную этикетку и мне протягивает. Я достаю бумажник и кладу её туда. А тут Францев, сидящий рядом, говорит невинным голосом:
— Ярослав, у тебя слева борода чуть-чуть отклеилась…
Стремясь ему «подыграть», как это у нас было принято, я поблагодарил, послюнявил палец и сделал вид, что приклеиваю бороду. Все зейцы смотрели на меня с напряжённым вниманием, а я ничего не понимал.
Рассказали мне всё, когда мы уже уехали со стройки.
Могу допустить, что легенда о лекторе-психопате из общества «Знание» до сих пор живёт на Зейской ГЭС.
На берегу Тихого океана вся компания в сборе: Голованов, Францев, Рождественский, Чудецкий, Харитонов, Герасимов, Лежава.
Поняли, что изо дня в день слушать и говорить одно и то же — довольно утомительное занятие. Чудецкий, предложил всем усложнить свои доклады. Отныне каждый из нас в каждом своём выступлении должен был обязательно произнести две фразы: «Мы дружим семьями» и «Значение кислорода огромно». Если первую фразу ввернуть было несложно, поскольку она отвечала действительности, то со второй дело обстояло сложнее. Если самому Чудецкому с его космосом, Францеву с его сердечной хирургией, даже Лежаве это сделать было просто, то Харитонову с его автоматизацией, Герасимову, Рождественскому и мне приходилось проявлять изобретательность.
Большое село Ивановка под Благовещенском. Школа, клуб, районная больница, профилакторий с лечебными ваннами. В домах газовые плиты, средний заработок 158 руб. в месяц. В колхозе 80 комбайнов, более 100 тракторов, 60 автомобилей. 370 голов крупного рогатого скота, 5 тыс. свиней, 127 тыс. га пашни. 70 % занимает соя, культура очень выгодная, поскольку, центнер сои стоит 26 руб. Соя приносит колхозу доход около двух миллионов рублей, животноводство — ещё миллион. Председатель колхоза «Родина» Владилен Емельянович Воронцов, местный мужик, 36 лет, очень мне понравился: умный, властный, с юмором. Выступления наши прошли «на ура», потом — очень щедрый банкет, во время которого Воронцов хитро подмигнул мне и говорит:
