Заметки о войне на уничтожение - [93]

Думали ли наши авиаторы, когда осенью 1940 г. собирались лететь в Англию, что последует такое возмездие? Тогда Геринг хотел своими налетами поставить Англию на колени за 14 дней. Теперь у наших врагов те же намерения, пусть и на более продолжительном отрезке времени. Англия рассматривает воздушные налеты как существенный способ быстрее закончить войну, объявил Черчилль. Кажется, что при известных обстоятельствах это кажется ему даже более действенным, чем высадка в Европе.

Было время, когда Геринг заявлял, что за каждую сброшенную на Германию бомбу в ответ будет сброшена сотня. Наши враги напоминают сегодня об этом посредством листовок, которые сбрасывают десятками тысяч. Уже два года, как наша авиация скована на Средиземном море и на Востоке. И защита от налетов не столь удачна, чтобы враг не решился на новые, и из возмездия ничего не вышло. В этом отношении в течение трех лет дело приняло, к сожалению, совсем иной оборот.

Запись в дневнике, 5 июля 1943 г.

BArch. N 265/13

Те люди в Германии, которые способны заглядывать несколько вперед, понимают, что общая ситуация не слишком многообещающа. Об этом много «размышляют». Но говорят вслух очень немногие. В основном люди отмалчиваются — из предосторожности. Но они ощущают изменения по сравнению с прежними годами: в 1940 г. — победа над Францией, в 1941 г. — стремительное наступление на Россию, в 1942 г. — хотя бы частичное наступление с завоеванием территории. Сегодня — затишье и ожидание. Изменение оперативной обстановки при этом сравнении довольно ясно. Кроме того, продолжающиеся воздушные налеты на Рейн и города Рурской области, а также снижающееся количество судов, затопленных подводными лодками. При этом все жаждут выстоять, так как каждому ясно, что в этой войне нельзя потерпеть поражение, ибо то, что последует за ним, и представить себе невозможно. Германия погибнет, и мы вместе с ней.

Запись в дневнике, 8 июля 1943 г.

BArch. N 265/13

Уже четыре дня, как идет битва под Орлом[385]. Наши приготовления в целом были закончены уже в мае. Но и враг собрал там более чем сильную группировку войск. Он был готов и к тому, чтобы отразить немецкое нападение, и к тому, что атакует сам, очевидно, чтобы вернуть себе Украину. Фюрер долго тянул с началом наступления. Казалось, что наши соединения недостаточно сильны по сравнению с крупными силами противника. Прежде всего следовало увеличить численность и мощь наших танков, с тем чтобы они действительно смогли прорваться, ибо здесь в битве сошлись наиболее сильные части вермахта и Красной армии. Массы обеих армий, точнее, массы, находящиеся в распоряжении командиров, стоят друг против друга. […]

Так ведется это судьбоносное сражение. Когда я уезжал в Киссинген, фельдмаршал Кл[юге] сказал: вероятно, оно состоится. Ясности у него при этом не было. Одно бесспорно: если оно будет выиграно и враг понесет такие тяжелые потери, что сам не сможет атаковать ни летом, ни даже зимой, то это будет иметь решающее значение для защиты от концентрических атак наших противников в Европе. Если русский будет парализован, то на Восточном фронте, возможно, удастся высвободить силы, чтобы укрепить фронт против англичан и американцев. Можно лишь просить Бога о том, чтобы он был на стороне нашего оружия.

В рамках этого сражения задачей 4–й армии будет выстоять при любых обстоятельствах. Возможность того, что противник нанесет ответный удар на ее фронте, вполне существует, хотя бы с целью связать наши силы и не позволить их перебросить, чтобы решить исход битвы. Вся моя деятельность, которая описана в начале этой тетради, служила тому, чтобы позволить нам отразить это наступление. […]

Запись в дневнике, [Киссинген] 29 июля 1943 г.

BArch. N 265/13

[…] Случившаяся высадка и постепенное продвижение на Сицилии представляют собой весомую угрозу нашим позициям в Европе[386]. Настроения в Италии разнятся. Многие не желают Муссолини и его системы. Именно на этих людей и опирается план Антанты с высадкой в Сицилии. Здесь враг видит наше слабое место. Если ему удастся выбить Италию из Оси, это означало бы опасную брешь в немецкой системе обороны. Как близко он может подобраться к Южной Германии со своей авиацией! Да и Балканы бы оказались тогда в известном смысле «охвачены». Поэтому успехи противника нам всем крайне неприятны. Кроме того, там сражается Хартмут[387]. Мы знаем, что в подобных боях его поджидают серьезные опасности. Пусть Бог не покинет его и хранит его!

Иная и, кажется, лучшая ситуация с битвой на Востоке. Согласно сводкам вермахта, там были разбиты действительно крупные русские силы. Уничтожено более 5000 танков, более 2000 самолетов — это цифры прежде невиданные. Русское наступление на Орел и на Миусском фронте тоже не увенчалось успехом. Похоже, что русская наступательная операция в помощь союзникам захлебнулась. Тем самым достигнут действительно весомый результат. То, что сейчас — после такого поражения — противник сможет добиться сколь–нибудь крупного успеха, ожидать не стоит. То есть решение наступать в обход Курска было всё–таки верным. […]

7 августа Красная армия начала большое наступление на позиции 4–й армии в направлении Смоленска. Оно было отражено, но с 16 сентября по 2 октября 4–я армия отошла примерно на 100 километров назад, заняв подготовленную позицию «Пантера» к западу от Смоленска. И эта плановая операция отхода снова сопровождалась систематическими разрушениями («выжженная земля»).